3
— Владимир Борисович, вы наверняка слышали сообщения от анонимных источников о смене власти в регионе? Какова природа таких слухов?
— Мы должны понимать одну простую вещь: благодаря долгому и достаточно эффективному руководству Евгения Степановича регион превратился в дорогой и ликвидный актив. В любой общественной системе идёт борьба различных групп, игроков за активы. Это жизнь, и это нормально. Тот факт, что Евгений Савченко – последний губернатор-тяжеловес и это его последний срок, объективно усиливает у всех интерес к региону. Поэтому информационные вбросы – следствие разворачивающейся борьбы за регион. Интересанты могут быть разные: различные финансово-промышленные группы и т. д. У всех есть свои интересы. К таким информационным кампаниям белгородцам придётся привыкнуть. Я думаю, что они ещё появятся в будущем и периодичность слухов будет только нарастать.
— Эти сообщения не имеют названного источника и непонятно, сколько в них правды?
— Значительная часть обсуждаемого не подтверждена официально, но в этой схеме есть элементы правды. Когда мы имеем дело с лживым сообщением, то оно легко опровергается. А когда собран синтез из реальных фактов, придуманных фактов и тех, что находятся на грани между придуманным и реальным, получается что‑то похожее на правду, и это цепляет. У меня ощущение, что мы имеем дело с чем‑то таким. Для меня важно другое. Сам факт информационного вброса говорит о том, что борьба за регион действительно есть. Для меня это очевидная вещь.
— А кто адресат у таких сообщений? Избиратели?
— Это целая совокупность адресатов. Это, безусловно, Кремль, потому там активно отслеживают все негативные новости из регионов про уголовные дела, конфликты элит, неудовлетворительное состояние общественных сфер и т. п. Вторым адресатом являются региональные элиты. Это их ослабляет, порождает колебания и чувство неуверенности. Возможно, даже провоцирует конфликты. И третий адресат – население. В политике большое значение имеют ожидания. Если регион живёт с большим количеством негативных ожиданий, то они рано или поздно трансформируются в какие‑то события.
Такие новости ослабляют поддержку, они приводят к снижению рейтинга. Есть феномен присоединения к новости. Если вы 40 раз сказали, что Иванова снимут с должности, то люди сами начнут это повторять. И когда к ним придут замерять рейтинг Иванова, то сама по себе та новость будет сильно влиять на оценку деятельности Иванова.
— Некоторое время назад преемничество было самым популярным видом передачи власти. Сейчас всё меняется или этот способ остаётся ключевым?
— Если брать Черноземье, включая Орловскую область, то мы имеем интересную картину: здесь есть почти все кейсы. Есть Воронеж, где мы наблюдали чистое преемничество. Гордеев в силу своих очевидных успехов за десять лет и статуса (всё‑таки он пришёл с поста федерального министра) получил право назвать преемника. Тут вариант чистого преемничеств: на пост губернатора пришёл его заместитель Александр Гусев, который какое‑то время проработал мэром Воронежа, затем стал врио и избрался губернатором.
Второй вариант – это переход власти к представителю местной элиты, не связанному напрямую с губернатором. Это Александр Никитин в Тамбовской области: он не был преемником Олега Бетина и вполне самостоятельная фигура.
Следующий вариант – Орловская область. Это и оппозиционер, и варяг. Андрей Клычков. Но не технократ, а чистый политик. Он никогда не делал управленческую карьеру, а дорос до руководителя фракции в Мосгордуме. На выборах в Орловской области его поддержали «Единая Россия» и КПРФ. Это чистый политик без управленческого опыта. В целом пока он неплохо сейчас справляется с регионом.
И есть два молодых технократа – в Липецкой и Курской областях: Игорь Артамонов и Роман Старовойт. Один – вице-президент Сбербанка, второй – руководитель Росавтодора и замминистра (оба – уже бывшие). Они солидные, но относительно молодые. Фактически в Черноземье есть все варианты, кроме прихода силовика.
— И всё‑таки есть превалирующий сценарий?
— Тренд – это, конечно же, молодые технократы, если брать всю совокупность назначений за последние два года. Это люди, как правило, уходящие с солидного статуса, прошедшие специальную подготовку. Но истории разные. Плюс ко всему – делаются исключения. Подход к этому вопросу в Кремле очень многообразный.
— На ваш взгляд, к какому сценарию располагает ситуация в Белгородской области?
— Мы видели, как под камеры Владимир Владимирович сказал Евгению Степановичу о том, что ему предстоит доработать этот срок и подготовить себе смену. Это говорит о том, что к нему есть кредит доверия до конца этого срока. Во‑вторых, если есть поручение подготовить смену – фактически это тоже вариант преемничества. Он запускается в ситуации, когда уходящий губернатор имеет особый вес.
Мы видим, что Путин уважает Савченко. Это правда. Одновременно есть понимание неизбежности его ухода в будущем. У меня есть ощущение, что пока этот сценарий с преемничеством не удастся изменить, но попытки, думаю, есть.
*