3
«Я пришла работать в детский сад прошлой осенью. Привела ребёнка и решила немного подзаработать. У меня не было ни профильного образования, ни опыта работы с детьми, ни рекомендаций. Были нехитрые знания английского, что мне и помогло. Учреждение работало по особой образовательной методике, которая отличается от той, что принята в традиционных (государственных) детских садах. Потому ещё на собеседовании мне дали понять: отсутствие образования – плюс. Мол, переучивать гораздо сложнее».
«Так я стала ассистентом педагога по английскому. Неделю меня вводили в курс дела, и я работала всего пару часов в день. Знакомство с детьми прошло как‑то скомкано: я пока не знала, как себя с ними вести.
В мои обязанности входила помощь педагогу и занятия в группе. Потом добавилась уборка в классе: не мытьё полов и столешниц, нет. Я наводила порядок в материалах.
Все баночки, скляночки, горошинки, бусинки надо было разложить по местам. Старую воду вылить, новую налить. Сходить на кухню, взять свежие крупы и зёрна – досыпать везде, где требуется. Проверить, достаточно ли бумаги для штриховки и рисования. Если нет – вырезать нужного размера и формы. Посмотреть, все ли заточены карандаши. Не завалялся ли где огрызок яблока от набора для резки фруктов. Не спрятаны ли по шкатулочкам колокольчики (почему‑то прятать их любили почти все). Не разорваны ли страницы книг, не перепутаны ли карточки с пестиками, тычинками, жуками и прочими представителями флоры и фауны. Не завалялось ли где‑то солёное тесто от лепки. Если да – отодрать, отмыть, выбросить и приготовить новое. На всё это уходило столько времени, что лучше б я мыла полы! По крайней мере, это было бы быстрее».
«Разговаривать с детьми мне следовало только на английском. Сказать, что это было тяжело, – ничего не сказать. Дети ещё не освоили родную речь толком, а ты пытаешься донести до них какую‑то информацию на своём, тарабарском. Начинали с простого: алфавита, счёта, понятий «большой – маленький», «высокий – низкий» и тому подобного.
Фото Анны Кущенко (архив)
По детям сразу видно, кому легко даётся изучение языка, а кому нет. С Полинкой мы могли взять любую детскую сказку и читать без остановок – она прекрасно понимала, о чём идёт речь. Серёжа за несколько повторений выучил английский алфавит. А вот Денису я сколько бы ни предлагала позаниматься – всё впустую. В ход шли игрушки, карточки, песенки, настольные игры – мальчик убегал от них и от меня как от огня. Хотя вот папа у него в совершенстве знал четыре иностранных языка.
В основном же родители были довольны: дома дети повторяли разученные нами песенки, слова. А спустя несколько месяцев мы даже попробовали поставить сказку «Колобок».
«Педагог в частном саду работает шесть часов, ассистенты – по восемь. Перерыва как такового нет. Завтрак, обед, ужин – за одним столом с детьми. Это обязательное условие. Ты живой пример для ребят. Показываешь, как отодвигать/задвигать стул (когда мне демонстрировали, как это правильно делается, на это ушло пять минут), использовать столовые приборы (в старшей группе разрешены пластиковые ножи), убирать за собой.
Садик открывался в восемь утра. Это на час позже, чем государственный. Обычно в это время ещё никого нет и можно спокойно доделать то, что не успел вчера. Но некоторые мамы приводили детей ещё до открытия. Прогуливаясь под окнами, они выглядывали кого‑либо из сотрудников сада. Педагог, повар или даже уборщица – неважно. Оставляли любимое чадо и мчались на работу.
С приходом детей в садике просыпается жизнь, а вместе с ней и огромная ответственность. Больше всего я боялась, как бы с ними чего не случилось.
Как‑то собирали детей на прогулку. Часть группы была в коридоре, остальные ещё одевались. В это же время пришли чьи‑то родители. В суматохе не заметили, как Вера засунула пальцы в дверную щель, а Ваня эту самую дверь закрыл. А дальше всё как в замедленном действии: крики, сопли, синие пальцы, плачущая Вера и огромные от страха глаза остальных детей.
Закончилась история вполне мирно: я отвела ребёнка в поликлинику (благо она была недалеко), приехал папа (благо спокойный и рассудительный), девочке сделали рентген (благо перелома не было). Через несколько дней маленькая Вера с перемотанной ручкой горделиво рассказывала о своих приключениях, а мы – о мерах безопасности. Ну и дверь с тех пор всегда запирали на ключ».
Фото Анны Кущенко (архив)
«Дети раздеваются, переодеваются, приводят себя в порядок сами. Образовательная методика, по которой работает сад, рекомендует предложить помощь, но не настаивать на ней. Малышу важно дать понять: взрослые поддержат, подскажут, но за тебя делать не будут. Пролил чай или компот – вот тряпка, губка, швабра: изволь вытереть. Рассыпал материал в классе – вот совок, веник, мусорное ведро.
Если ребёнок отказывается что‑то делать, то заставлять нельзя. Надо громко посчитать до трёх и объявить: «Извини, Вася, я приняла решение». После чего Васю, уже помимо его воли, раздевают, переодевают, умывают и так далее. А Вася тоже не промах – за своё личное пространство он готов драться, кусаться, царапаться, щипаться и громко плакать. Педагогу же ничего такого делать нельзя. А иногда хочется.
Многие дети привыкли, что за них всё делают родители, в том числе кормят. Таня паниковала перед каждым приёмом пищи. Время обеда – а у неё слёзы. Сидит, ревёт, а объяснить ничего не может. Причиной оказалось то, что девочка не умела кушать самостоятельно. Каждый завтрак, обед или ужин она боялась остаться голодной и со слезами думала, покормят её или нет».
«Родители – вообще разговор особый. Если вы думаете, что работники сада про них ничего не знают, сильно заблуждаетесь. Дети рассказывают всё, а если не всё, то многое. Кто где живёт, куда ездит отдыхать, когда и с кем развёлся, женился, сколько автомобилей в семье и даже почему Аню сегодня придёт забирать не папа, а дядя Миша.
Например, у Кати был собственный водитель – Антон, который молча терпел все капризы девочки. Ещё у неё был айфон, дорогая одежда, игрушки, куча сладостей в шкафчике. Маму и бабушку она называла Натой и Татой, с отцом виделась редко (родители были в разводе), с ровесниками почти не общалась. И абсолютно не хотела учиться: опускала глаза вниз и ждала, пока её оставят в покое.
Таких ребят было немного. Большинство – обычные дети, хоть и очень обеспеченных родителей: владельцев частных клиник, магазинов, работников администрации, судей, адвокатов.
Кстати, в Белгороде месяц пребывания в частном детсаду варьируется от 15 до 20 тыс. рублей. Родители могут получить около 3,5 тыс. рублей компенсации. Не знаю, пользовались они этим правом или нет, ведь многие семьи были не из «простых».
Фото Наталии Козловой
«Тихий час – вот время, когда можно расслабиться, думалось мне. Побыть в тишине, выпить чаю и переброситься русским (ура!) словом с коллегами. Но укладываться дети могли по целому часу. Кто‑то засыпал сам и быстро, а кому‑то надо было почесать спинку, животик, погладить ручку, ножку, рассказать сказку.
Если начинает баловаться один – тут же подхватываются остальные. Вскакивают с постелей, швыряются подушками, разговаривают во весь голос и строят замки из одеял и матрасов.
Как‑то мы выставили одну из кроватей в класс и объяснили, что здесь будет спать тот, кто мешает остальным отдыхать. Думаете, кто‑то испугался? Детям это понравилось! Они стали соревноваться за право поспать на этой кровати и баловаться ещё сильнее».
«В саду на постоянной основе работала повар и была своя кухня. Насколько мне известно, требования СанПиНа соблюдались строго. Оставшуюся пищу выбрасывали ежедневно. Утром начинали готовить по новой, так что вся еда была свежей. Детсад наравне с другими детьми посещали и дочери управляющей, так что за качеством еды следили строго. Как, впрочем, и за другими нормами.
И всё‑таки однажды в саду завелись тараканы. Причём не привычные прусаки, а какие‑то чёрные, больше похожие на жуков. Первое время с ними боролись специальными ловушками и мелками «Машенька». Но тараканы, наверное, ели этот мел, оттого и были такие здоровые. В итоге мы натравили на них дезинсекторов. Они обработали помещения препаратом, предназначенным для детских садов и школ. Тараканы погибли. Все выходные уборщица всё отмывали и отчищали.
В понедельник пришли дети. Утро прошло спокойно, обед тоже. А к вечеру у трёх человек началась аллергия. Чесались руки, ноги, краснели и слезились глаза… В этот же вечер и на следующий день коллектив сада повторно, но уже с содой, отмывал все поверхности (в том числе стены) от тараканьего яда.
Конечно, работать не всегда было просто. Чувство тревоги не покидало меня никогда. Но самое важное – надо понять, что летящие с землёй цветочные горшки, лужи воды, оставшиеся после мытья посуды, перепачканные в красках носы, ладошки, спинки, попки – это не трагедия. Это всё можно убрать и отмыть. Это жизнь: так бывает».
*