2
В середине ноября 2017-го российская общественная организация OpenRussia на своей странице в соцсетях опубликовала видео эксперимента популярного американского блогера. Суть эксперимента в том, что мужчина с милой собачкой подходил к детям на детской площадке, начинал разговор с малышами и пытался увести под благовидным предлогом — «Пойдем, других собачек покажу». Родители, естественно, были в курсе маневров постороннего мужчины, и все мамы были уверены, что уж их-то ребенок не заговорит с посторонним и, тем более, никуда не пойдет с ним.
Итог плачевный — трое из трех детей ушли с незнакомцем.
«Городские вести» провели подобный эксперимент, но с симпатичной и располагающей незнакомкой. Юлия Королева с чудесной маленькой собачкой Куклой подошла к двум детям и предложила поиграть с собакой.
Первый ребенок, мальчик 5-ти лет, познакомился с Юлей, рассказал, что неподалеку находится его мама (мама спряталась в другом конце площадки), поиграть с собакой согласился охотно. Один раз он позвал маму, но, не услышав ответа, продолжил игру.
Когда Юлия предложила мальчику пойти и посмотреть на других собак, ребенок дал руку и пошел, крикнув маме издалека, что уходит с тетей.
Мы остановили эксперимент и спросили у мальчика, почему он ушел с незнакомкой, на что ребенок со свойственной детской непосредственностью ответил: «Мы же познакомились».
Второй участник нашего теста, девочка 5-ти лет, оказалась менее общительной. В диалог с незнакомой женщиной вступать не стала и пошла искать маму.
Родители обоих детей вели постоянную профилактическую работу и говорили о том, что незнакомцы опасны. Родители обоих детей были уверены, что уж их-то ребенок точно не уйдет, даже с красивой женщиной.
О том, как и куда уходят дети, и главное, как их находят, мы поговорили со Станиславом Ковалевым, куратором поисково-спасательного отряда «Лиза Алерт» в Свердловской области.
— Станислав, мы провели эксперимент, итоги которого не порадовали. Один из двух детей ушел с незнакомцем…
— Такой же эксперимент мы проводили в Москве среди детей поисковиков. Результат — все дети ушли с незнакомым человеком. Потому что это дети, а для них любой взрослый — авторитет. Нужно учить детей и объяснять, как вести себя с чужими людьми.
— Если родители не могут правильно объяснить, можно ли обратиться в «Лиза Алерт»?
— Да, у нас работает «Школа «Лиза Алерт»». Волонтеры, занимающиеся профилактикой, по запросу выезжают в школы Екатеринбурга и проводят лекции для детей и родителей. Для детей — о безопасности, для родителей — как эффективно разговаривать и общаться с детьми. Повторюсь, приезжают по запросу, в Первоуральске подобные разовые занятия тоже можно организовать. Главное, чтобы нашим волонтерам предоставили теплое помещение для проведения уроков.
— Давайте вернемся к теме малышей. По вашему опыту, насколько часты кражи детей?
— Кража ребенка — крайне редкий случай, что-то из ряда вон выходящее. Мы несколько раз сталкивались с теми случаями, когда маленький ребенок пропал без вести. Подозревали кражу, но все случаи закончились хорошо — родители в разводе, кто-то из них забрал ребенка и скрывает. В полиции о таких случаях обычно знают заранее при поступлении заявления. И, как правило, информация подтверждается. Угрозы жизни ребенка в таком случае обычно нет. Второй вариант, если ребенок пропал — он ушел сам.
— Почему уходят малыши?
— Потому что их оставляют без присмотра. Детей дошкольного возраста даже на секунду нельзя упускать из виду одних на улице. Часто маленьких детей оставляют постоять с коляской/пакетами/чем-то еще возле магазина. Это катастрофа. Мама через пять минут выходит, вещи на месте
Станислав Ковалев. Фото Анны Неволиной
, ребенка нет. Повторюсь, очень частый случай. Дети теряются просто — увидел собачку, побежал за ней за угол, потом дальше, еще дальше. Попытался вернуться, заблудился. Если ребенок ходит потерянный и плачет, скорее всего, его кто-то увидит и подберет. Бывают дети, которые не заплачут в этот момент, и тогда все взрослые вокруг подумают, что ребенок гуляет, и не обратят внимания.
Если ребенок ушел из детского сада — это трудности дошкольного учреждения, которое не обеспечивает безопасность. Бывают дети с особенностями. В моей практике встречалось, когда ребенок-аутист вырывался от родителей и убегал. Находили. Все это — совершенно разные ситуации, правило одно — не оставлять ребенка на улице ни на секунду.
— Ребенок потерялся, куда бежать родителям?
— Первый шаг — подача заявления в полицию. Параллельно можно обратиться к нам. Чтобы подать заявку, нужно зайти на сайт «Лиза Алерт».org и заполнить форму. Разместить подробное описание, загрузить фото. То же самое — по телефону 8-800-700-54-52 (бесплатно по всей России). В любом случае после получения заявки местный инфорг связывается с заявителем. Все выясняет, составляет подробную картину. Дальше нужен координатор, он находится за пять минут. Координатор собирает выезд. Приехать может сотня человек, может больше.
— Как быстро начинают искать детей?
— Поиски детей до 6-7 лет объявляют и ведут сразу. Буквально бегут все и сразу, я имею в виду полицию. Печатаются ориентировки, проводится патрулирование, начинаются проверки родственников и других людей из окружения ребенка. На школьников такой реакции нет — в случае с подростком назначается следователь, который отправляет дело в отдел по делам несовершеннолетних. В ОДН, как правило, сидит три-четыре человека, у которых много дел о таких же детях. Сотрудники ОДН, конечно, тоже ходят и ищут, составляют картину. На это уходит время. Мы тоже составляем картину, но параллельно. И опрашиваем тоже параллельно. Обычно сразу происходит выезд — собираются волонтеры, мы рассылаем смс и сообщения в приложениях на Андроиде («Внимание, выезд») и IOS («Лиза Алерт»).
Фото Анны Неволиной
— Почему школьников ищут не сразу?
— Есть два типа школьников — те, кто сбегает, и те, кто действительно потерялся.
— Есть ли разница в поиске таких ребят?
— Да. Представьте себе, сбежал подросток 10-14 лет. Мы знаем, что он пользователь «ВКонтакте», и на таких детей, на бегунков, не размещаем ориентировки. Как только ребенок увидит свое фото в соцсетях с объявлением о розыске, он моментально убежит еще дальше. Последний мальчик, например, из Екатеринбурга уехал в Новосибирск. Полиция расклеила ориентировки по району, мальчик увидел и умотал. Когда его поймали, он так и сказал, что увидел ориентировку и испугался.
— Как вы определяете, что ребенок — «бегунок»?
— Достаточно просто понять, бегунок это или пропавший ребенок. Нужно поговорить с родителями, с друзьями, с классными руководителями, узнать, стоит он или нет на учете в ОДН.
— Что вы делаете, если вам не предоставляют информацию? У вас нет документов, не все согласятся разговаривать, простите, непонятно с кем.
— Пропал ребенок — полиция нас тоже оповещает. У нас с полицейскими есть наработанные контакты и налаженные связи. Мы взяли поиск — если есть загвоздка, и нужен запрос полиции, звоним назначенному оперативнику, он помогает нам — работаем вместе. Естественно, что полиция не страдает равнодушием, и у нас есть общая цель — найти ребенка.
— В чем опасность для тех, кто сбегает?
— Довольно часто мы сталкиваемся с тем, что вроде бы ребенок почти взрослый, нагуляется. Но в процессе беганий он встречается с людьми, обстоятельствами, и тогда может появиться угроза для жизни. Были случаи с печальным концом, когда ребенок сбегал 20 раз, на 21-й его нашли мертвым.
— Ребенок не убежал, пропал. Тогда что?
— Если есть вероятность, что ребенок потерялся, с ним что-то случилось, мы рассылаем и расклеиваем ориентировки. К тому же, у нас есть контакты в больницах, в бюро регистрации несчастных случаев. Мы скидываем туда приметы, которые у нас есть, медики и сотрудники бюро смотрят по своим базам и ищут, есть ли у них похожие люди. Ориентировки по больницам и в бюро рассылаем на любых детей, в том числе — на сбежавших.
Фото Анны Неволиной
— Сколько времени у вас есть на поиски?
— Ищем, пока есть человек, готовый координировать поиски. Наша практика показывает, что если быстро среагировать, 80% детей находятся в первые сутки. Если среагировать на вторые-третьи, и человек сам не вернулся, ситуация более сложная.
— С первоуральской полицией работаете?
— Отношения налажены далеко не со всеми отделами полиции. Первоуральская полиция с нами на связи, нам сообщают о пропажах.
— Мы никогда не работаем без заявления в полицию. Если просто позвонили, не написали заявление — работать не будем. Мы не хотим попасть в ситуацию, когда разведенный отец попытается через нас найти своего ребенка. Таких ситуаций масса. Под видом заявителя к нам могут обращаться коллекторы, которые ищут должника. Заявление в полицию — фильтр. Подать заявление — дело 10 минут. Мы не будем ждать, нам важен сам факт подачи заявления в полицию. Когда человек подает заявление, он становится ответственным перед государством. И коллектор на это никогда не пойдет, а нам позвонить может. Исключения в правиле с заявлениями, конечно, составляют дети 3-4 лет. Когда весь город ищет, мы сами будем звонить в полицию, есть ли поиск? Если есть, включаемся. Никто ничего не ждет в такой ситуации.Станислав Ковалев, руководитель «Лиза Алерт» в Свердловской области
— Вернемся к теме малышей. Ребенок и лес — все мы помним летнюю историю с Димой Песковым. Как часто дети пропадают в лесу?
— 5 дней мы провели в поисках Димы. С Дмитрием Песковым результат поиска «Найден. Жив» — чудо. Напомню, семья отдыхала у воды, машина стояла в 10 метрах от водоема. Ребенок пропал там же, пока родители отвлеклись. 5 минут — ребенка нет. Таких заявок много бывает летом, и в 99% случаев, если ребенок 5-6 лет пропадает около воды, значит, он утонул. Не нужно горной реки, спокойного мелкого озера хватает, чтобы ребенок захлебнулся.
Здесь же все озеро обыскали и осмотрели эхолотами. То, что мальчик пошел вдоль ЛЭП — чудо. Такого не бывает. Обычно вода, медведи, другие животные — одного из этих факторов хватает, чтобы чуда не случилось. Медведей, кстати, в лесу под Рефтинским никто не видел, только следы. Лось ходил вокруг нас, за четыре дня стал ручным (улыбается).
Памятник пропавшим детям. Фото из архива Liza Alert
— «Лиза Алерт» помогает по всей стране. Сколько стоят услуги отряда?
— Самый частый вопрос (смеется). Нисколько. Бесплатно. Всегда, это принципиальная позиция, и мы ревностно относимся к этому. Слов «Лиза Алерт» и «деньги» не должно быть рядом. Мы принимаем помощь только подарками — то оборудование, необходимое для поисков, которое приобретено и нам передано.
— А сотрудники «Лиза Алерт» получают зарплату?
— Откуда? У нас нет счетов, мы даже не оформлены официально. Просто поисково-спасательный отряд. Нет ни официальных должностей, ни графиков — ничего. Ни один волонтер ни копейки не получает.
— А обязанности у волонтеров «Лиза Алерт» есть?
— Конечно. У нас есть стандарты по всей стране, согласно им мы ищем людей. Стандарты нужно внедрять и поддерживать. Сначала — обучение, после мы сдаем экзамены в Москве или через веб. Нам читают лекции, никакой отсебятины в нашей работе нет. Координаторы, инфорги и прочие — все обучены. Каждый поиск имеет свою технику, мы обязаны ее знать и уметь применять.
— Чтобы вести долгие поиски, вы создаете штабы на местах. Помню, что когда искали маленькую Сашу из Михайловска, штаб был в частном доме. Люди сами предлагают помощь?
— Обычно люди идут навстречу и предлагают место для штаба, иногда нам приходится искать. Администрации городов почти всегда идут навстречу. Однажды мы вели поиски в каком-то городе около Ирбита, и местная администрация предоставила нам кабинет главы, чтобы мы поспали. Сам глава раздвинул всю мебель, чтобы мы могли разместиться в спальниках.
Фото из архива Liza Alert
— Помощь — это отлично. Кто еще помогает «Лиза Алерт»?
— В Екатеринбурге три типографии бесплатно печатают нам цветные листовки, черно-белые ориентировки не работают совсем. Компания «Билайн» бесплатно выделила нам номер 8-800.. и предоставила сим-карты с безлимитным тарифом для сотрудников отряда. Авиакомпания Utair бесплатно перевозит наших волонтеров на поиски в другие города.
— Лично вы как долго занимаетесь поисками?
— 5 лет. 3 года, после переезда в Екатеринбург из Москвы, я курирую Свердловскую область.
— У вас есть график?
— У меня есть основная работа. Моя деятельность в «Лиза Алерт» — круглосуточная. У нас 20 чатиков, которые никогда не замолкают. Бывает, в три-четыре часа утра звонят, и ты отвечаешь. Выключить телефон нельзя.
— В Екатеринбурге каждый день теряется ребенок?
— Да. И больше всего заявок поступает здесь. В области меньше, но соизмеримо с размерами городов. В Первоуральске тоже иногда требуется наша помощь, я лично выезжал к вам на несколько поисков, их было около 10-ти.
— И все же, самый запоминающийся ваш поиск — какой?
— Дима Песков — самый чудесный. А вообще, запоминаются ведь поиски тех, кого ты сам нашел. Если на поиски приходит новичок, и находит того, кого искал, все, это крючок. В отряде он навсегда.
*