2
По Далю, плесо, или плёс, – «одно колено реки меж двух изгибов, часть её от одного изгиба до другого». А Белый Плёс – во‑первых, потому что кругом белый мел и глина. Во‑вторых, плёсом называют здесь ил, которого в пойме речки Ураевой множество. Благодаря этому илу здешние урожайные земли манили людей исстари.
История Белого Плёса начинается с племён скотоводов-кочевников. Археологи нашли тут курганы, могильники, селища аланов. На берегах полноводной в прошлом Ураевой русские с татарами вели переговоры и менялись пленными.
В 1886 году три брата Решётниковых из Больших Липяг неподалёку купили здесь по участку и поселились с семьями. Село разрасталось. Зажиточные поселенцы обособлялись от бедняков, сторона которых в насмешку называлась Голопузовкой.
Революция принесла в Белый Плёс социальное равенство, но с ним и различные беды. Непросто шли раскулачивание, коллективизация. Случались перегибы. Один из лучших колхозников Е. Мологин заслужил в порядке поощрения пару ботинок. Руководство подчеркнуло, что это забота товарища Сталина. Ботинки оказались малы.
«Дают что негоже, нехай Сталин сам их носит», – сказал при всех Мологин.
Сельсоветчик сообщил об этих словах в райотдел НКВД. Труженика арестовали, дали 17 лет, которые тот отсидел целиком.
А дальше – война, восстановление, развитие хозяйства. В 1957-м свинарка Лидия Кравченко победила в колхозном соцсоревновании и поехала делегаткой на VI Всемирный фестиваль молодёжи и студентов в Москве. Вплоть до конца 1980-х время было золотое. Сегодня разговоры с жителями так или иначе сводятся к этим годам.
Сливки со здешних земель снимает крупный столичный агрохолдинг. А за все текущие дела сельчан в ответе Юрий Закутский – глава Закутчанского сельского поселения, к которому относится Белый Плёс.
«Родился, женился, крестился – всё здесь, в Закутском, и сам я Закутский, – рассказывает Юрий Петрович. – В 2015 году, когда возглавил поселение, в Белом Плёсе столкнулся с первоочередной проблемой – нет нормального фельдшерско-акушерского пункта. То, что раньше там было, это ужас. Благодаря программе губернатора всё изменилось. Люди довольны».
По прописке в Белом Плёсе – 356 человек, в реальности – меньше. В основном пенсионеры. Среди молодёжи всякие попадаются. Некоторые держат грузовую технику, предлагая свои услуги агрохолдингу во время полевых работ.
«Есть и те, кто просто так болтается, – говорит глава. – Но они безобидные. Однако и от них есть польза: то бабушке вскопают огород, то ещё чего‑нибудь».
Начало жизненного пути юных белоплёсенцев предопределёно. Вначале – школа в Закутском. Была и своя, но закрылась. Для местных школьников благотворитель Борис Проскурин обустроил автобусную остановку. После школы дети отправляются в колледжи и вузы.
«Кто‑то поступает, кто‑то не поступает. Но как‑то плохо возвращаются назад, – констатирует Юрий Закутский. – Учатся в основном в Белгороде. К Воронежу почти не тяготеют. В Белгороде и остаются: предпочитают хоть пиццу носить, лишь бы в городе».
Внимание главы переключается на магазин – центр сельской экономики. Рядом с ним другой магазинчик, заброшенный: у кого‑то не пошли дела. Одной торговой точки на село достаточно. Как водится в сельмагах, здесь торгуют всем необходимым и под заказ привозят что угодно: хоть мебель, хоть велосипеды. Двухколёсный транспорт в Белом Плёсе популярен. Велоинфраструктура представлена в виде самодельных парковок.
Фельдшер Антонина Карпенко, кажется, в Белом Плёсе самая счастливая. Прогресс в её работе налицо. Новый ФАП на 36 кв. м обустроен, как положено, вплоть до водогрейного котла и комфортного клозета.
«Я местная, сюда вернулась после медучилища в Валуйках, вышла замуж, здесь и работаю уж три десятка с лишним лет, – говорит Антонина Ивановна. – В прошлом декабре вот этот ФАП поставили благодаря губернатору, ну а до этого был ужас. Избушка на курьих ножках, просто страсть, ни газа не было, ни электричества. Зимой замерзала вода в рукомойнике».
Фельдшерский пункт, стоящий рядом с магазином и детской площадкой, – одно из самых популярных мест. Из пункта выходят три женщины. Сходить в магазин, а заодно к врачу – одна из форм досуга. Здесь, возле медпункта, и скамейка: место встреч и посиделок.
В преддверии Нового года у фельдшера заботы соответствующие: планирует, как будет украшать снаружи ФАП иллюминацией и хвоей.
«Этим мы отличаемся от городов, – рассуждает глава поселения. – Горожанам ёлку всегда кто‑то сделает, а нам, кроме нас самих, никто».
Повседневная работа фельдшера – профилактика. Антонина Ивановна делает прививки, уколы, проводит диспансеризацию, посещает сельчан на дому: кому давление померить, у кого узнать уровень сахара или холестерина.
«Молодым у нас в селе, быть может, делать нечего, а для стариков точно годится, – уверена медработник. – Великолепная природа, свежий воздух, медпункт и магазин – что ещё надо? Приезжайте, много домов здесь пустует».
Речка Ураева делит Белый Плёс напополам. Тут же, рядом, и её истоки. Этим вовсю пользуются многочисленные гуси, а точнее – их хозяева. Гусей сподручней держать у воды. Гусь мог бы быть здесь брендом.
«Из‑за гусей мы ФАП огородили, – сетует фельдшер Карпенко. – Он благоустроенный, обсаженный цветами. А они гуляют».
По обеим сторонам реки – две улицы: Центральная и Комсомольская. Они и составляют Белый Плёс. Вместе с рекой они упираются в роскошный пруд Грачёв. Летом сюда приезжают рыбачить из Валуек, Вейделевки, даже из Воронежа.
«Местные на пруд не ходят: им ни к чему, – уточняет Юрий Закутский. – Выйдут в огород к реке – щучку достанут. А в прежние годы черпали её сачками из мешковины и клали в повозки. Заморозят и зимой едят».
Идиллически пасущиеся козы и овцы местных жителей не умиляют. Эти животные свидетельствуют: село стареет. Только коровы – показатель деревенского достатка и наличия рабочей силы. Но корова требует больше ухода, старикам её не потянуть.
Страховы, Котовы, Карпенко – самые распространённые в селе фамилии. Самый зажиточный из местных жителей – Василий Карпенко.
«Зажиточный он чем? Своим трудом, – рассказывает глава. – У него пятеро детей и вся семья работает. Держат более 50 голов КРС, это и телята, и нетели, и коровы».
Держали коров и другие Карпенко: супруги Николай Васильевич, бывший колхозный тракторист и шофёр, и Антонина Егоровна – учительница начальных классов. Оба пенсионеры.
«Живем вдвоём мы недолго, лет пять, а раньше жили большой семьёй, семь-восемь человек, – рассказывает Антонина Егоровна. – Сейчас мне 71 год, мужу – 73. Не очень старые, но больные. И коровку держать стало трудно. Остался огород, куры, утки, собачка и кошка, и мы с моим старым. И наш соцработник Галина Анчипорова. Она приходит три раза в неделю. Может и полы помыть, и лекарства купить, заплатить за газ и свет – всё, что попросим. Прекрасный человек»».
Зимой хлопот побольше. Снегом заносит подъезды к домам. Приходится звонить главе – тот пригоняет трактор. Летом же на окрестных зелёных лугах благодать: цветут воронцы, горецвет, ромашки, васильки.
Пенсионерам это напоминает былое.
«Жизнь при колхозах раньше была веселее, и жителей было до 1 000 человек. Даже газета была при колхозе, «Прогресс» называлась. 9 000 га пахотной земли сначала обрабатывали вручную, а потом трактора появились. И я вам назову первых женщин-трактористок: Клава Радченко, Клава Котова, Ира Кунгурова».
Газета в Белом Плёсе есть и сейчас. В сельском поселении выходит ежеквартальный «Закутчанский вестник» тиражом 400 штук. Антонина Карпенко хранит в целлофановом файле номер от 21 декабря 2017 года. В нём сразу два поздравления: с её 70-летием и с рождением правнучки.
Антонина Егоровна и Николай Васильевич Карпенко.
Фото Юрия Коренько
Белоплёсенцы – русские с примесью украинства. Когда‑то, приезжая с Украины на работу, девушки выходили замуж за здешних парней. Смешались и языки: некоторые местные слова напоминают украинские.
Говор закутчан и белоплёсенцев изучила под руководством учительницы Ольги Прокопенко Ксения Решетникова из Закутчанской СОШ.
Из собранных диалектизмов: балакать – болтать, говорить. Брехать – ругаться, либо тоже просто разговаривать. Дуля – груша, кулючки – игра в жмурки. Квасюля – фасоль, а ляскать – щёлкать семечки. Детей положено тетёшкать (нянчить). А в цебарке (ведре) носят воду из колодца. Или дули. Хорошо поспев, они становятся ядрёные.
Монолитный национальный состав разбавляет кореец Илья Ким. Он приехал из Астраханской области и проявил талант в резьбе по дереву. Резные сувениры выставляет на фольклорных фестивалях. Директор сельского ДК Наталья Барыбина им не нахвалится. А также вокальным ансамблем «Рябинушка» из восьми человек. Его изюминка – исполнение старинных местных песен.
«Очень сильный хор бабушек, – так «Рябинушку» характеризует глава поселения. – Защищали честь района в Белгороде, а уж на день поселения и подавно выступают».
Старое здание Дома культуры отремонтировали, привезли музыкальную аппаратуру, инструменты. Обязательно бильярд с настольным теннисом.
Сделали сайт, на котором пишут о разных акциях: празднике в честь Дня пожилого человека, диалоге «Пагубные привычки», посиделках «Мы за чаем не скучаем».
«Даём рекламу в «Одноклассниках», в социальных сетях, – рассказывает Наталья Барыбина. – Казалось бы, село Белый Плёс, а в Интернете в Белгороде за нас почитать можно».
Тишину Центральной улицы нарушает почтальон на скутере – привозит пенсии и даже газеты. Он заезжает не во все дворы: многие давно опустели. Оставшиеся домовладения хозяева держат в порядке. Один украсил территорию ЖЭК-артом: изделиям из покрышек, другой посадил рябиновые саженцы, обнеся их сеткой для сохранности.
Бывший механизатор и слесарь дедушка Витя соорудил у дома эстакаду для ремонта легковушки, водрузив на неё детский трёхколёсный велик. Приладил и качели: на них качается внучка.
«Сначала жили под соломенными крышами, потом начали обустраиваться, появились крупные специализированные хозяйства: спецхозы», – вспоминает Анна Страхова.
Самое главное, по словам Анны Андреевны, что была работа, никто из села не уезжал:
«Дети вырастали, оставались тут, строились. Всё было отлично. Сейчас наши дети бороздят просторы Родины, а их дети – наши внуки – здесь живут. С бабушками».
У Антонины Карпенко душа болит за закрывшуюся школу.
«Болит, разрывается. Школу построила графиня Панина, и больницу в Вейделевке тоже. Всё до сих пор стоит, а то, что новое построили, – всё это развалилось. Кузня в селе была, мельница, баня. В наших спецхозах по 30 тысяч свиней было в одном сарае. Сейчас так не хватает шума от машин на МТФ (молочно-товарная ферма), мычания коров, визга поросяток», – сетует она.
Старая школа.
Фото Юрия Коренько
Выходцы из Белого Плёса есть, по словам Антонины Егоровны, «и в министерствах, и при президенте».
«Нашу школу очень-очень ругали. Как только конференция, так указывали: что у вас за школа, вы себе будете готовить комбайнёров, доярок? Что они у вас уходят в вузы?»
Вадим, один из её внуков, отучился в Лисках на машиниста – там и остался: дома не то что тепловозов нет, но и коровы не мычат.
Но скоро шума поприбавится. Возле села на глубине 9 м геологи нашли большие залежи песка – по прикидкам, больше 1 млн тонн. Летом землю вскроют и начнут добычу.
«Хотя бы охранять технику им надо? Надо», – рассчитывает глава поселения на рабочие места.
Пока же Белый Плёс живёт воспоминаниями.
*