1
«Как мне в детстве хотелось стать стюардессой или проводником! Жили мы в закрытом северном посёлке, поезда там не ходили, но каждый год меня вывозили к бабушке в железнодорожный городок на юге, и там всей ребятнёй мы бегали на вокзал смотреть поезда. А если ты из наблюдателя становился пассажиром, то это был такой праздник, а проводники – недосягаемые небожители, на которых я смотрела с обожанием.
До 40 лет я работала на Севере, а когда переехала в Белгород, то пошла на курсы проводников. Они должны длиться три месяца, но нашу группу сформировали перед летним сезоном. Людей катастрофически не хватало, нас выучили за месяц.
Когда первый раз пришли на вагоны, все стояли и думали: что со всем этим добром делать? Первая стажёрская поездка – Белгород – Москва, вечером тронулись, утром прибыли, что с неё полезного вынести? Просто бесплатно прокатились. Вторая – уже самостоятельная, боялась ужасно, но был хороший начальник поезда, его поддержка очень помогла, а иначе не знаю, работала бы я здесь.
Нам ещё преподаватель говорила: «Вас в группе 20, к концу занятий останется половина, а после первой поездки – единицы». Так и получилось. Люди не выдерживают, ведь это такая стрессовая работа».
«Во времена моего детства проводница была хозяйкой вагона, к ней относились с уважением и немного с боязнью. Сейчас такого нет: ты официантка, уборщица, обслуга. На железной дороге всегда прав пассажир. Каждый может оскорбить, нахамить, а ты должна стоять и улыбаться, плакать – нельзя, а часто так хочется.
Пассажира видно по посадке. Он меня не знает, вагон не видел, но уже всем недоволен – понимаешь, что нервы он тебе потреплет. Как‑то ехала женщина, которая так меня клевала всю дорогу, что группа пассажиров пошла к начальнику поезда и написала заявление в мою защиту.
На нас незаслуженно выливается негатив. Я часто ездила в Новосибирск, на рейсе старые, разбитые вагоны без вентиляции, пассажиры более трёх суток в 40-градусной жаре. Люди нервные, злые – что тебе только ни говорят, как только ни упрекают, а ты ничем не можешь помочь: в твоём купе тоже 40.
Фото из группы РЖД в «ВКонтакте» (vk.com/rzd_official)
Был случай, когда в расписании сделали поправку, а нам не сообщили. Вот мой напарник и сказал молодым парням, что стоянка 15 минут, – те рванули в магазин. Через четыре минуты поезд ушёл, и они полтора часа догоняли нас до следующей станции на такси. Крайний опять же проводник.
А сколько происходит стрессовых ситуаций! Поезд тронулся, я закрыла площадку и вдруг вижу, как по перрону с визгом летит хорошо выпившая женщина. Она цепляется за поручни, по инструкции надо сорвать стоп-кран, но её бы тогда просто размазало. Видимо, в такой экстремальной ситуации у меня проявились нечеловеческие способности. Я открыла площадку, одной рукой держалась за поручень, а другой втянула её в тамбур. Отходила потом долго.
А разве не стресс тяжело заболевший пассажир? Случается это нередко, скорую вызывает начальник поезда – она уже ждёт на станции. Из моего вагона в больницу увозили молоденькую девушку, она лежала в глубоком обмороке от вагонной духоты. Стояли в Воронеже, и ни раньше ни позже за пять минут до отправления мой пассажир давится конфетой. Врачи его забрали, но поезд хорошо задержался».
«Чуть что – пассажиры звонят на горячую линию компании. Мы не успеваем доехать до места назначения, а все уже в курсе, что произошло. Нас же от некоторых проделок пассажиров оградить не могут.
Маршрут № 741 Белгород – Москва проводники называют «бешеный поезд»: это наши слёзы. Стоянки – 2–4 минуты, за которые, бывает, ты сажаешь 30 пассажиров. Однажды – гудок, поезд отправляется, и тут мужчина: «Сорвите стоп-кран, я провожающий, мне надо выйти!» Меня начинает трясти, плакать нельзя, а слёзы льются сами. Стараюсь спокойно объяснить: «Вы же взрослый человек, знали, что остановка – четыре минуты». А он в ответ про жену и её тяжёлый чемодан.
Мне повезло: это был настоящий опоздавший, но есть такие, кто не выходит специально, – с ними сталкивался каждый второй проводник. Заходят в вагон под видом провожающих, устраивают скандал, когда поезд отправляется, и благополучно добираются до следующей станции. Все понимают, что проводник не виноват, но пассажир всегда прав. Думаете, этим занимаются студенты? Ничего подобного, в основном бабушки и дедушки.
Бывает, покупают верхнюю полку, так как она дешевле, а потом со скандалом: «Вы же видите, в каком я возрасте!» – и требуют нижнюю. Начинаешь искать варианты. Как‑то на двухминутной стоянке ко мне в плацкартный вагон (не в тот, где есть специальная площадка, но это стоит дороже) подвезли инвалида в коляске. Трое проводников с трудом заволокли её в вагон, пришлось даже красный флаг держать. Глубокой ночью в спящем вагоне я узнала, что у него верхняя полка. Пришлось отдать своё место. Вот такая экономия».
«Где я буду работать, в плацкарте или купе, решает начальник поезда. Об этом я узнаю, только получив на планёрке наряд. Идёшь к составу и гадаешь, новый или старый попадётся вагон, есть ли кондиционер. Всегда мечтаю, чтобы не было биотуалета: это ещё одни слёзы проводника. Сколько ни пиши объявлений, сколько ни предупреждай, люди обязательно забьют его бумагой. Система ломается, туалет закрывают, а ты всю дорогу выслушивай пассажиров.
На остановках дел тоже достаточно: если станция больше 15 минут, на ощупь проверяешь подвагонное оборудование. Перегрев системы колёсных пар – самое страшное, что может случиться. За техническим состоянием состава следят ремонтники, а электромеханик вообще считается вторым начальником поезда, работы у них хватает».
Фото из группы РЖД в «ВКонтакте» (vk.com/rzd_official)
«Такого понятия, как выспаться, у проводника нет. Людей не хватает, чаще всего я одна, даже если дорога туда-назад – неделя. Ловишь большие перегоны, а так недосып хронический. Потом дома спросонья идёшь в туалет и ищешь ногой педаль унитаза. Сначала я пугалась, но меня успокоили: не я одна так делаю.
А ещё пассажирам, особенно одиноким мужчинам, хочется не попутчикам, а проводнику излить душу. И никуда не деться: сидишь ночью уставшая, со своими мыслями и делаешь вид, что внимательно слушаешь.
Питаешься как сможешь. Домашних припасов хватает на день, ешь, как получится. Любят угощать пассажиры, особенно бабушки пирожками. Как‑то подарили ведёрко из KFC – вот мы с девчонками пировали. А так желудки у всех попорчены.
И ещё одна болезнь проводников – варикоз от постоянной вибрации и долгого стояния на ногах. Те, кто больше 15 лет на дороге работает, уже не по одной операции сделали».
«Я часто слышу: «Где ты только не бываешь!» Но остаётся ли у меня время на осмотр достопримечательностей? Приезжаем из Белгорода в столицу, а мне полтора-два часа надо убирать вагон, себя привести в порядок, а там и обратная дорога. В Новосибирске время между рейсами вообще четыре часа, успеваешь только сбегать на рынок за едой в дорогу и кедровыми орешками. В Анапе тайком купаемся в море, ведь по правилам не должны далеко отходить от поезда.
Но ты сам согласился на эту жизнь. Молодых у нас мало, у них семьи, а ведь в сезон ты редко бываешь дома. Поэтому большинство – женщины-одиночки, некоторые стали проводниками, чтобы убежать от самих себя, каких‑то жизненных трагедий.
Эта работа затягивает: ты её ненавидишь и жить без неё не можешь. Несколько дней дома, и уже тянет в дорогу. Да, встречаются вредины, но, как правило, ты живёшь со своим вагоном одной дружной семьёй. И как приятно, когда твои бывшие пассажиры опять попадают к тебе и радуются, будто встретили лучшего друга. Эти минуты дорогого стоят».
*