2
В стандартный сухой паёк солдата входили тушёнка и сухари, иногда к ним добавляли сало и жир. По документам индивидуальный рацион состоял из концентрированных каш и супа-пюре, спрессованные пакеты с которыми до сих пор находят поисковики с останками солдат. Также бойцу полагалась колбаса «Минская», брынза или сушёная рыба. У командного состава меню было разнообразнее: иногда на его стол попадала даже икра.
Кроме пайка, по нормам солдаты должны были получать три раза в день горячее питание. Его готовили на полевой кухне повар и два помощника из рядовых, которых направляли в наряд. Такая кухня кормила где‑то 150 человек. Правда, в сложных боевых условиях солдаты могли и вовсе остаться без горячего.
Во многом то, как будут накормлены солдаты, зависело от смекалки зама командира по тылу. Это была непростая задача – найти способ добыть то, чего так не хватало бойцам, например мяса или овощей. Так, одного из замов по тылу наградили за то, что он не брал продуктов со склада, а всё пропитание добывал благодаря переговорам с местным населением.
Однако на прифронтовой территории живности практически не осталось. Чтобы снабдить армию мясом, пригоняли стада крупного рогатого скота и свиней из Поволжья и Калмыкии.
У каждой дивизии была передвижная хлебопекарня на грузовиках ЗИС-5. Там трудились вольнонаёмные работники, в основном женщины. В 5–6 утра каждая дивизия уже получала свежий хлеб.
С августа 1941-го каждый красноармеец первой линии действующей армии ежедневно получал 100 г водки. За всё время войны положение, кому и сколько положено выпить перед боем, менялось. Так, с 3 мая 1943-го 100 г выдавали военнослужащим только тех частей передовой линии, которые вели наступление, остальным – лишь в дни революционных и общественных праздников. После Курской битвы 100 г стали впервые получать части НКВД и железнодорожные войска.
Коллективный праздничный обед, 1943 год.
Фото музея-диорамы «Курская битва. Белгородское направление»
С обмундированием на воронежском направлении было сложно. Например, в армии Катукова, где воевал командир взвода 1-й гвардейской танковой бригады Вальдемар Шаландин и которая 6 июля приняла основной удар противника, не было летнего обмундирования до июня 1943-го, поэтому солдатам приходилось ходить в зимней ватной одежде в жару.
Бывало и такое, что в дивизиях у солдат был всего один комплект одежды. Новое бельё выдавали лишь после бани. Ею служил грузовой автомобиль, в кузове которого были смонтированы печка и бак с водой.
Так как обмундирование менялось крайне редко, его старались хотя бы «прожарить»: в специальной машине прогревали до 120°, чтобы уничтожить всех клопов и вшей, которых на фронте было с лихвой.
Пополнение вообще могло остаться без формы. Так, в мотострелковом батальоне 26-й танковой бригады вновь прибывшие 60 человек были одеты в гражданскую одежду.
В августе 1943 года в Красной армии ввели погоны, но новые знаки отличия получили не все сразу. Поэтому нередко на документальных снимках можно увидеть у одних бойцов петлицы, у других – погоны.
Передвижная баня.
Фото из госархива
Госпитали делились на несколько типов в зависимости от того, на каких ранениях или болезнях специализировались врачи. Раненые сначала попадали в санитарный батальон, где им оказывали первую помощь. После этого – в госпитали первой линии, в которых могли делать простые операции. Если требовалось более сложное лечение, то в госпитали второй линии. На воронежском направлении Курской дуги медики вернули в строй около 70 % раненых.
Санитарно-эпидемиологическая служба следила за тем, чтобы не распространялись инфекционные заболевания. В обязанности санитаров входила также вакцинация животных и людей.
По возможности место боя обследовала полевая патологоанатомическая лаборатория, которая проверяла, куда были ранены погибшие солдаты. Благодаря этим исследованиям экипировка бойцов штурмовых и инженерно-сапёрных бригад была дополнена специальными металлическими пластинами (стальными нагрудниками).
При каждой дивизии было полевое отделение сбербанка, в котором хранилась зарплата тружеников фронта. В месяц рядовой получал 17 рублей, сержант – 22, лейтенант – 80. В гвардейских полках зарплата удваивалась, а в штрафных батальонах день считали за три. Кроме того, за месяц службы в штрафном батальоне можно было ликвидировать пять лет срока наказания.
За каждый уничтоженный танк или самолёт полагалось денежное вознаграждение: командир и наводчик противотанковой бригады получали по 500 рублей. Деньги можно было получить за разбор орудий: например, за то, что с подбитых танков, наших или немецких, снимали драгоценные части и передавали их полевому танковому заводу, помимо денежной премии, батальон получал дополнительные орудия. Командиры старались сразу переводить деньги семьям, рядовые это делать чаще всего не успевали, и тогда их кровные оставались в полевом сбербанке.
При полевой почте орган цензуры проверял содержание почты. Трибунал следил за исполнением закона как на фронте, так и в прифронтовой зоне. Например, когда в селе Беленихино у женщины украли драгоценности, прокурор выяснил, что это сделал командир батальона.
За соблюдением военной дисциплины также следило подразделение контрразведки Смерш. Так, на воронежском направлении фронта контрразведчики обнаружили, что в 4-м гвардейском танковом корпусе один экипаж ни разу не ходил в бой: танкисты специально ломали машину, чтобы не участвовать в боевых действиях.
Никита Хрущёв во время войны был инициатором передвижек, которые раз в неделю устаивали показ кино и танцы для бойцов. Особенно во время подготовки к битве, когда целыми днями у солдат были учения и им был необходим отдых, который также помогал сплотиться дивизии.
К передвижной киностудии присоединялся агитатор, который рассказывал об успехах Красной армии, сообщал международную обстановку. После выступления бойцам раздавали свежие номера газеты Воронежского фронта «За честь Родины», которая выходила на русском, татарском, узбекском и таджикском. Это было связанно с тем, что на воронежском направлении было очень много уроженцев Средней Азии, которые не знали русского.
На проекторе показывали кино, популярное в то время: «Чапаев», «Волга-Волга», «Два бойца». После под баян или аккордеон, домру, балалайку начинались танцы.
Редакция благодарит директора Государственного архива новейшей истории Белгородской области Юрия Коннова и музей-диораму «Курская битва. Белгородское направление» за помощь в подготовке материала.
*