9
Село всегда было большое и очень пёстрое. В нём и сейчас живут больше тысячи человек. Первыми в XVI веке поселились беглые украинские крестьяне. Через 200 лет Екатерина II пожаловала эти земли князю Вяземскому. Он устроил здесь кирпичный завод. После его смерти в ХIХ веке владения перешли помещикам Мятлевым. Они, говоря современным языком, оказались дальновидными инвесторами: открыли новые рабочие места на деревообрабатывающей фабрике и винокуренном заводе. От их могущества остались топонимы вроде улиц Ковали (раньше здесь жили кузнецы, или по‑украински ковали) и Суропка (суропить спирт – что‑то вроде разбавлять).
«Из моих одноклассников только я осталась, остальные разъехались, но в селе много новых людей, приезжих процентов 70», – рассказывает Мария Маркитан.
Она родилась и выросла в Голубино, здесь же сделала достаточно завидную карьеру от колхозного счетовода до главного бухгалтера компании «Приосколье».
«Самое большое обновление населения было в 1980-х, – говорит она, – когда строили комплекс по откорму КРС на 12 тыс. голов. Тогда же построили и дома для работников, целую улицу, и поехали к нам со всего Союза. Я была председателем сельсовета в 1985 году, по переписи было 18 народностей. Думаю, они же и сейчас остались, тоже стали голубинцами».
Одними из первых в 1989 году в домик на новой улице Молодёжной заселилась семья Левченко из казахского города Балхаш. В Центральной Азии тогда произошёл межнациональный конфликт, всколыхнувший всё население.
«Возле нашего Балхаша воинские части стояли, поэтому более-менее спокойно было, и то муж со смены идёт, топор захватит, – вспоминает Елена Левченко, супруг которой тогда работал на металлургическом комбинате. – Про Голубино узнали от знакомых, сюда десять семей перебрались, потому что предложили жильё и работу».
Сейчас тут как в городе: асфальтированные дороги, газ, магазины, полно кружков в клубе, отстроенная заново церковь. Мы с Еленой Константиновной беседуем у неё во дворе, в тени яблонь, ветер доносит тонкий аромат с розовой клумбы.
«Муж розы посадил, виноград развёл, – продолжает она, пока супруг показывает фотографу главную гордость – голубятню. – Сколько живём, столько и делаем что‑то. А приехали в дом посреди поля. Ни дорог, ни газа, один магазин на всё село. Но и это было лучше, чем то, что мы оставили в Балхаше. Там недалеко космодром, металлургический комбинат с его выбросами, у детей была страшная аллергия. Тут всё прошло».
Городская семья к жизни в селе привыкла не сразу, пришлось учиться и печку топить, и огород сажать. У местных поначалу отношение к новеньким было прохладное. Дома, мол, нашим детям строили, а заселились приезжие. Но жильё давали тем, кто готов был работать в колхозе. С его развалом многие разъехались. А когда открылась птицефабрика, вновь потянулись люди в Голубино. Левченко перевезли сюда родителей и родственников, вырастили троих детей.
— Мне здесь всё нравится: и климат, и земля, и люди, – говорит Елена.
— Можете назвать себя голубинцами?
— (Смеётся) Мне кажется, нет: отношения со всеми хорошие, но мы для них всё равно приезжие, – говорит Елена.
Эдуард и Анаида Мумджян голубинцами стали 25 лет назад, после войны в Абхазии.
— Почему не Москва, не тот же Белгород, а Голубино?
— История будет длинная, мне и самому интересно её вспомнить, – радушно приглашает незваных гостей хозяин.
На столе, будто сами собой, возникают чашечки с ароматным кофе и сладости.
«Знаете, когда на руках грудной ребёнок, а по улицам танки стреляют, особо не думаешь, куда ехать», – начинает он свой рассказ.
В 1993-м между Грузией и Абхазией начался вооружённый конфликт. Эдуард и Анаида схватили люльку, в чём были прыгнули в старенькую машину и рванули в Сочи. Денег было ровно на неделю. Поселились у знакомых. Жена с ребёнком, его без прописки на работу не берут. Ходил с культиватором по соседям, пахал огороды. Потом чудом удалось переоформить машину, стал таксовать.
«Страшно было, машина сыпется, колёса в латках, заработаю – поменяю колесо, заработаю – второе», – рассказывает Эдуард.
Год мыкались по знакомым. Люди рассказали, что в Прохоровском районе Белгородской области можно купить домик подешевле. Сел на поезд и поехал. Ходил, смотрел. Однажды до вечера проходил, электрички и автобусы в Белгород закончились. Зима, холод, что делать? Увидел скирду сена, в ней и заночевал, а утром по новым адресам. Искал и по Белгородской, и по Харьковской областям, но денег не хватало. Всякого тогда натерпелся.
«Я тогда деда похоронил, а у нас в траур бриться нельзя. Помню, я – с чёрной бородой, с рюкзаком – стучусь на ферму, прошусь переночевать. Конечно, меня боялись, но попались добрые люди и ночевать пустили, молока дали и хлеба. Посоветовали в один колхоз съездить, а мне это близко, я вырос на ферме», – продолжает он.
Вернулся в Сочи за семьёй, но до того колхоза не доехали, поломался автобус. Так оказались в Оскольском и узнали, что в соседнем Голубино продаётся домик. Это была почти землянка: двери упирались в крышу, полы земляные, но скитаться дальше не было сил.
«Главное – духом не падать, и мы не падали. Работали, из камня воду добывали, выживали, не обижались», – говорит Эдуард про то время.
Он стал собирать у населения молоко и делать сыр. Дороги не было, во двор не заедешь, а они в день по 1,5–2 тонны молока закупали, таскали на себе 40-литровые баки. Постепенно завёл своих коров. А тут работа подвернулась на «Приосколье». Как ни жалко было, а продал бурёнок и пошёл на фабрику.
«Спасибо им, помогли сильно. За девять лет, что я там работал, дом построил, мне кредит дали и материальную помощь. Но все эти годы ферма не выходила у меня из головы, – продолжает он. – Сейчас у меня три дойных и три тёлочки. Кто мою продукцию попробует, только у меня её берёт».
Мы сидим под виноградом, рядом не унимается собачонка. Кто‑то выбросил, а он подобрал её со щенками, выкормил, щенков раздал. Понимает, каково это – оказаться на улице.
«Хорошая собачка. Бывало, поест, придёт, голову на колени положит, благодарит значит», –
кивает на неё Эдуард.
— В Голубино вас нормально приняли?
— Когда ты ведёшь себя как человек, так и к тебе будут. Кто мне добро делает, я тому в десять раз больше стараюсь делать. Я доволен, не жалуюсь и другой жизни уже не представляю. Это вы зашли, я с вами сижу, а так я встал, кофе попил и пошёл работать.
Работы у него невпроворот, но и трудолюбия не занимать. Из камня воду добыть – это он точно про себя заметил. Местная почва на 30 см земля, а дальше мел, даже кустарники толком не растут, а у него абрикосы, черешня, груши, яблони.
«Все удивляются, а я восемь лет землю под сад готовил. Ямы копал, землю, навоз возил на своей «Ниве» с прицепом – 146 рейсов! Главное – желание, – объясняет секрет урожаев Эдуард. – Гараж, сарай, две скважины, хоздвор – всё нами нажито. Бак видите? Лет 20 никому не нужный в поле валялся, я из него коптилку сделал. Всё мы сами сделали, но ещё многое надо делать».
«Сын растёт, он доделает», – улыбаясь, поддерживает мужа Анаида.
Недавно в Голубино впервые отметили праздник улицы. Жители Набережной пригласили к своему столу соседей. Наготовили у кого что, сцену организовали, пели, танцевали. Прошла неделя, а эмоции ещё свежи, людей было человек за 200. В следующем году традицию продолжат на улице Ковали, где живёт Мария Маркитан и Мумджяны.
*