0
Фундамент древнейшего памятника русского монументального зодчества Десятинной церкви был детально изучен при раскопках 1908 1914 и 1938 1939 гг. Фундаментные рвы местами были отрыты по ширине фундаментов, а местами значительно их превосходили (ширина рвов 2.1 м при при ширине фундаментов 1.1 м). Выемка грунта сделана не только под фундаментами, но широким котлованом и под всей площадью апсид. Дно фундаментных рвов и площадки под апсидами были укреплены деревянной конструкцией, которая состояла из четырех-пяти лежней, уложенных вдоль направления стен и закрепленных многочисленными деревянными кольями. Выше поперек лежней первого яруса располагался второй ярус. Лежни имели круглое или прямоугольное сечение, колья диаметр 5 7 см и длину около 50 см. Вся эта деревянная конструкция была залита слоем известково-цемяночного раствора, а над ней находился фундамент, состоящий из крупных камней (кварцит, песчаник, валуны), тоже залитых известково-цемяночным раствором.
Кроме Десятинной церкви фундаменты такой же конструкции были обнаружены в дворцовых зданиях, расположенных к северо-востоку и юго-западу от Десятинной церкви, в церкви на территории митрополичьей усадьбы (вероятно, церковь Ирины), в Золотых воротах ( рис. 45,46 ). В здании дворца, находящегося к юго-западу от Десятинной церкви, удалось установить, что применялись лежни как дубовые, так и сосновые. В здании дворца, расположенного к юго-востоку от Десятинной церкви, выявлена аналогичная конструкция под фундаментом, но лежни здесь были не только закреплены кольями, но и соединены между собой железными костылями. Судя по обнаруженным следам лежней и кольев, деревянные субструкции имелись в киевском и новгородском Софийских соборах.
Рис. 45. Субструкции под фундаментом церкви в Киеве на митрополичьей усадьбе. Снимок 1910 г.
Рис. 46. Субструкции под фундаментом здания дворца в Киеве (к юго-западу от Десятинной церкви). Снимок 1911 г.
Таким образом, можно утверждать, что вышеописанная конструкция фундаментов была характерна для памятников русской архитектуры, возведенных в конце X и до второй половины XI в. Во всех зданиях этой поры отмечено наличие ленточных фундаментов, имеющих деревянную субструкцию из лежней, укрепленных деревянными кольями. Впрочем, очевидно, существовали и отклонения от названного приема, поскольку в киевской Георгиевской церкви следов деревянной субструкции под фундаментом не обнаружено.
Последним по времени памятником, в котором применена подобная деревянная субструкция, являлся, по-видимому, собор Кловского монастыря в Киеве (80 90-е гг. XI в.). В нем котлован был отрыт под всей площадью храма и его дно укреплено деревянными кольями. Лежни, кроме того, были соединены между собой железными костылями. ( Мовчан I.I. Харламов В.О. Стародавнiй Клов // Археологiя Киева: Дослiдження i матерiали. Киiв, 1979. С. 75; Новое в археологии Киева. Киев, 1981. С. 215.
Технический смысл деревянной субструкции под фундаментом долгое время вызывал недоумение исследователей и давал основание для далеко идущих и совершенно неверных исторических выводов. Так, Ф.И. Шмит полагал, что деревянная субструкция под фундаментом свидетельствует о желании строителей создать некую замену каменному скальному грунту, и делал из этого вывод, что только кавказцы могли изобрести тот способ закладки фундаментов, который мы видим в постройках Владимира Святого . ( Шмит Ф.И. Искусство Древней Руси Украины. Харьков, 1919. С. 35 .) А.И. Некрасов тоже считал, что деревянная субструкция, возможно, имитирует каменную выровненную площадку, привычную для строителей, приехавших с Востока . ( Некрасов А.И. Очерки по истории древнерусского зодчества XI XVII вв. М. 1936. С. 22 .) Впрочем, в отличие от Шмита, он полагал, что эта традиция связана скорее с Малой Азией, чем с Кавказом. Между тем в действительности деревянная субструкция не имеет никакого отношения ни к скальным грунтам, ни к восточным традициям, поскольку является обычным техническим приемом, вполне рациональном при грунтах средней плотности. В строительных руководствах вплоть до середины.
XIX в. отмечали, что лежни составляют у нас самый употребительнейший способ укрепления деревом подошвы строений . (Красовский А. Гражданская архитектура. 2-е изд. М. 1886. С. 37; 1-е изд. СПб. 1851. Правда, в наставлениях конца XVIII в. применение лежней под фундаментом (ростверк) рекомендуется при рыхлом или болотистом грунте ( Краткое руководство к гражданской архитектуре или зодчеству. СПб. 1789. С. 22 ) При этом при ширине фундамента около 1 м рекомендовалось укладывать три параллельных лежня, а промежутки между ними затрамбовывать камнем и щебнем. Вряд ли могут быть сомнения, что конструкция фундамента Десятинной церкви - обычный византийский прием. Правда, до настоящего времени данный прием обнаружен лишь в провинциальных византийских постройках, однако, вероятно, подобные конструкции будут встречены и в самом Константинополе. (Лежни под фундаментом, скрепленные в перекрестьях железными костылями и залитые раствором, известны, например, в церкви в Сардах (западная часть Малой Азии), относящейся к первой половине XIII в. ( Buchwald H. Sardis church E a preliminary report // Jb. der Osterreichischen Byzantinistik. Wien, 1977. Bd 28. S. 274 ). Укрепление дна фундаментных рвов деревянными колышками и лагами отмечено в некоторых памятниках Болгарии IX в. ( Михайлов С. 1) Археологически материалы от Плиска // Изв. на Ареол. ин-т. София, 1955. Т. 20. С. 14, 115; 2) Дворцовата църква в Плиска // Там же. С. 250, 251.
Во второй половине XI в. намечается явная тенденция к упрощению деревянных субструкций под фундаментами. Сами фундаменты делают по-прежнему из крупных камней на растворе, но лежни под ними укладывают теперь не в два, а лишь в один слой и не укрепляют забитыми в землю кольями. Часто лежни соединяют в местах пересечения железными костылями. Видимо, именно так были исполнены деревянные конструкции в церкви на Владимирской улице в Киеве, в расположенном рядом с этой церковью дворцовом здании, в полоцком Софийском соборе.
Рис. 47. Следы лежней под фундаментом церкви в Киеве на усадьбе Художественного института.
Рис. 48. Железные костыли на пересечении лежней. Киев. Церковь на усадьбе Художественного института.
Конструкция из лежней, скрепленных железными костылями, отмечена во многих памятниках киевской архитектуры конца XI начала XII в. Борисоглебском соборе в Вышгороде, Большом храме Зарубского монастыря, церкви на усадьбе Художественного института, церкви Спаса на Берестове ( рис. 47,48.
В Переяславле из трех памятников, возведенных в конце XI в. лежни имеются в двух Михайловском соборе и церкви Андрея, но отсутствуют под фундаментом епископских ворот. В церкви Андрея кроме железных костылей пересечения лежней укреплены также и кольями. В остальных памятниках переяславльской архитектуры, относящихся, по-видимому, уже к началу XII в. лежни отсутствуют. В Чернигове лежни под фундаментом обнаружены лишь в двух наиболее ранних (не считая Спасского собора) памятниках соборе Елецкого монастыря и Борисоглебском. В Полоцке деревянная субструкция из лежней, скрепленных железными костылями, имеется лишь в одном, тоже наиболее раннем памятнике зодчества XII в. Большом соборе Бельчицкого монастыря. В Смоленске лежни выявлены только в Борисоглебском соборе Смядынского монастыря первом памятнике самостоятельного смоленского зодчества (1145 г.). В Новгороде подобная субструкция есть под фундаментами в церкви Благовещения на Городище, в соборах Антониева и Юрьева монастырей (первые два десятилетия XII в.). В апсидах лежни обычно перекрещивались под прямым углом, но часто, кроме того, вводились диагональные ( рис. 49 ). В Михайловском соборе Переяславля выявлена иная система: здесь короткие отрезки лежней были размещены радиально ( рис.50.
Рис. 49. Церковь Андрея в Переяславле. План раскопанных фундаментов.
Рис. 50. Следы лежней в апсиде церкви Михаила и Переяславле.
В начале первой половине XII в. прием укладки лежней под фундамент, очевидно, перестают использовать. Несколько позже, чем в других землях, удерживается применение лежней в новгородской архитектуре. Здесь лежни отмечены в церквах Климента и Успенской в Старой Ладоге (50-е гг. XII в.), а также в церкви Бориса и Глеба в новгородском детинце (1167 г.). В виде исключения известен один пример применения лежней во владимиро-суздальском зодчестве в Успенском соборе г. Владимира.
Отказ от укладки деревянных лежней под основание фундамента на первых порах не отразился на характере самих фундаментов. По-прежнему их делали из крупных камней на известково-цемяночном растворе. Таковы фундаменты Кирилловской церкви в Киеве, а также большинства храмов в Переяславле Спасской церкви-усыпальницы, церквей на площади Воссоединения и на Советской улице, Воскресенской церкви. Следует отметить, что в памятниках Переяславля (в отличие от Киева) в кладке фундаментов вместе с камнями довольно широко использовали и кирпичный бой. В маленькой бесстолпной церкви, расположенной под более поздней Успенской, фундамент также на растворе, но сложен он не из камней, а из битого кирпича. В Старой Рязани каменный фундамент на растворе отмечен в Успенской и Борисоглебской церквах.
Фундаменты из камней на растворе, но без деревянной субструкции становятся характерными для владимиро-суздальской и галицкой архитектурных школ. Здесь применяли разные породы камня, иногда использовали крупные камни, иногда мелкие, иногда отесанные блоки, но всегда без деревянной субструкции и обязательно на известковом растворе. То же характерно и для новгородского зодчества, где фундаменты клали из валунов на известковом растворе. На Волыни в середине XII в. для фундаментов стали употреблять не только камень, но и кирпич. Например, в церкви Старая кафедра фундаменты сложены в основном из кирпича, большей частью на растворе, но местами насухо. В церкви, раскопанной близ Васильевской церкви во Владимиро-Волынском, фундаменты также из кирпичей на растворе. В черниговской Благовещенской церкви (1186 г.) фундамент из валунов на растворе, впрочем, со значительной добавкой кирпича. Своеобразный характер имеет фундамент киевской церкви Успения на Подоле. Здесь фундаменты сложены из бутового камня на растворе с чередующимися прослойками из трех-четырех выравнивающих рядов кирпичей.
Следует отметить, что в фундаментах самой различной конструкции иногда применяли кирпич, используя для этой цели получавшийся при обжиге брак (большей частью пережог). Так поступали и в XI в. (например, в Большом храме Зарубского монастыря), и в конце XII в. (церковь в Трубчевске.
Устройство фундаментов без деревянной субструкции, по обязательно на растворе сохраняется во владимиро-суздальской, галицкой, новгородской архитектурных школах до монгольского вторжения. Применяли такие фундаменты вплоть до XIII в. и в киево-черниговском зодчестве. Так, церковь Василия в Овруче имеет фундамент из песчаника на растворе, церковь в Путивле из булыжников, а выше из кирпичей на растворе. Применяли здесь и чисто кирпичные фундаменты па растворе, как например в черниговской церкви Пятницы. Иногда на растворе сложен лишь верх фундаментов, а ниже камни лежат насухо. Видимо, в этом случае раствор проливали сверху и он не доходил до нижних частей фундамента. Таковы фундаменты Спасской церкви, церкви на Советской улице в Персяславле и т.д.
Отмечено, что в ряде случаев раствор в фундаменте в качестве заполнителя содержит не цемянку, а песок (собор Выдубицкого монастыря в Киеве) или известковую крошку (несколько памятников в Новгородской земле второй половины XII начала XIII в.). Очень вероятно, что кладка фундамента в этих памятниках велась в то время, когда плинфа еще не была завезена на строительство, и поэтому изготавливаемую из кирпичного боя цемянку здесь заменяли естественными материалами, имевшимися под руками.
Во второй половине конце XII в. помимо широкого применения кирпича отмечены случаи, когда фундаменты клали не на известковом растворе, а на глине. В Киеве так сложены фундаменты церкви на Вознесенском спуске и круглого здания (ротонды), в Белгороде церкви Апостолов.
В Смоленске фундаменты, сложенные на глине, применяли в постройках середины-второй половины XII в. церкви в Перекопном переулке, Немецкой божнице , церкви Василия (здесь часть фундаментов сложена из булыжников, а часть из битого кирпича). В отдельных случаях кладку фундаментов на глине применяли в Смоленске и позже, вплоть до начала XIII в. в церкви на Малой Рачевке и соборе Спасского монастыря в Чернушках. Однако в целом с конца XII в. в Смоленске перешли к устройству фундаментов, сложенных из булыжников насухо. Еще раньше, в первой половине XII в. такой прием появился в Полоцке, где фундаменты, сложенные из мелких булыжников насухо, использовали уже в храме-усыпальнице Евфросиньева монастыря и церкви на Нижнем замке, а затем в Спасской церкви Евфросиньева монастыря. Кроме Смоленска и Полоцка устройство фундаментов насухо характерно для всех построек гродненской архитектурной школы. Так же сделаны фундаменты церкви в Турове. Фундаменты, сложенные насухо, имеются и в тех зданиях, которые смоленские зодчие возводили в других русских землях, в новгородской Пятницкой церкви, Спасской церкви Старой Рязани и в маленькой бесстолпной церкви Нового Ольгова городка (у д. Никитине). В Киеве из битых кирпичей насухо сложен фундамент собора Гнилецкого монастыря.
По распределению материалов в фундаментах можно судить о системе работы. Так, в Десятинной церкви различные породы камня расположены по отдельности в разных местах фундамента. Очевидно, что участки фундамента здесь заполняли камнями сверху донизу по мере поступления их на строительную площадку. Чаще же различные сорта камня (или камни разного размера) разделены в фундаментах не по участкам, а по глубине залегания. В этих случаях фундаменты, видимо, заполняли послойно, но на всей площадке одновременно. Естественно, что тогда в фундаментах можно отметить слои разных материалов, в частности прослойки кирпичного боя в каменных фундаментах. Иногда это приводило к слоистой структуре всего фундамента. Так, в церкви на Садовой улице во Владимире-Волынском (60-е гг. XII в.) фундаменты состоят из перемежающихся слоев битой плинфы и известковой массы, причем видно, что каждый слой плинфы укладывался на уже схватившийся слой извести. ( Пескова А.А. Pannonopm П.А. Неизвестный памятник Волынского зодчества XII в. // ПКНО: Ежегодник 1986. Л, 1987. С. 541.
Подобные слоистые фундаменты представлены также в нескольких памятниках конца XII начала XIII в. церкви в Нестеровском переулке в Киеве, в Трубчевске, соборе в Новгороде-Северском, Спасской церкви в Ярославле. В киевской церкви фундаменты состоят из чередующихся слоев щебня на растворе и глины; в Трубчевске чередуются камни, битый кирпич, песок; в Новгороде-Северском крупные камни и мелкая щебенка. При этом в новгород-северском храме такая слоистость присутствует лишь в фундаменте западной стены, тогда как на других участках фундамент сложен из крупных камней на растворе.
Таким образом, несомненно, что в конце X середине XIII в. в русском зодчестве имела место существенная и достаточно четко выявляемая эволюция конструкции фундаментов. (Особенно ясно это удалось проследить на памятниках Новгорода ( Штендер Г.М. Древняя строительная техника как метод изучения русского зодчества // Архитектурное наследие и реставрация. М. 1986. С. 10, 11 ) Причем если в XI в. эволюция эта была более или менее единой, то в XII в. появились различные варианты, характерные для местных архитектурных школ.
Картина конструкции фундаментов еще далеко не во всем ясна, поскольку во многих памятниках фундаменты изучены слабо, а в некоторых вообще не исследованы. Кроме того, нужно учитывать, что следы деревянных конструкций под фундаментами сохраняются обычно лишь благодаря их отпечаткам в растворе. В тех случаях, когда нижняя часть фундаментов имела мало раствора или же была сложена насухо, следы деревянной конструкции могли исчезнуть полностью. Далеко не всегда к тому же общая тенденция эволюции в равной мере отражена во всех памятниках. Так, совершенно ясно, что в XI в. для фундаментов использовали, как правило, крупные камни, но постепенно в течение XII в. перешли на мелкий булыжник. Однако известны памятники, не отвечающие этой общей тенденции. Например, в смоленской Пятницкой церкви, построенной в начале XIII в. в фундаменте уложены очень крупные камни.
Отклонения от общепринятого типа конструкции имеются и в связи с назначением зданий. Так, в княжеских теремах Смоленска и Полоцка фундаменты сложены на растворе, тогда как в одновременных им храмах насухо. Очевидно, что изменение конструкции фундаментов связано здесь с наличием у теремов полуподвального этажа.
Далеко не прямолинейно происходил также и процесс перехода от ленточных фундаментов к системе самостоятельных фундаментов под каждую опору. Ленточные фундаменты, т.е. фундаменты, проходящие не только под стенами, но и там, где над ними нет надземных частей, были характерны для наиболее древних памятников русского зодчества. Такая система - сплошная сетка ленточных фундаментов - использована уже в Десятинной церкви. Позднее, в памятниках XI в. всюду тоже отмечена сетка ленточных фундаментов, на местах пересечения которых стояли столбы. Достаточно широко применяли сетку ленточных фундаментов в первой половине и даже в середине XII в. во всех основных строительных центрах Древней Руси. Так, подобные фундаменты выявлены в церкви Старая кафедра близ Владимира-Волынского, в Успенском соборе Старой Рязани, в Воскресенской церкви Переяславля, в Успенском соборе Галича и в некоторых других памятниках. В новгородском зодчестве ленточные фундаменты использованы в церкви Климента Старой Ладоги (1153 г.) и в Борисоглебской церкви Новгорода (1167 г.
Однако уже в некоторых памятниках рубежа XI XII вв. зодчие начинают упрощать систему фундаментов, тем самым сокращая их протяженность. Так, например, в Большом храме Зарубского монастыря на Днепре имеются только поперечные ленточные фундаменты, а продольные отсутствуют. В церкви Спаса в Галиче (вероятно, 40-е гг. XII в.), наоборот, есть только продольные ленты фундаментов и нет поперечных. В XII в. появляются постройки, в которых ленточные фундаменты, проходящие насквозь через все здание, вовсе не применяются, а используются лишь ленточные, соединяющие столбы со стенами. Так, в Борисоглебском соборе Смядынского монастыря в Смоленске западные и восточные столбы соединены ленточными фундаментами с боковыми стенами, тогда как средние столбы имеют самостоятельные отдельные опоры.
Короткие участки ленточных фундаментов, соединяющие столбы со стенами, продолжали устраивать вплоть до XIII в. В соборе Троицкого монастыря в Смоленске восточные столбы соединены с боковыми стенами, а западные с западной стеной. Особенно часто соединяли фундаменты восточных столбов с межапсидными стенками. Примерами могут служить некоторые памятники Смоленска (церкви на Чуриловке, на Большой Краснофлотской улице, Пятницкая), церкви в Волковыске, на Северянской улице в Чернигове и др. Впрочем, уже в XII в. во многих случаях отказываются даже от таких отрезков ленточных фундаментов и делают фундаменты только под стенами и отдельно под каждым столбом. В чистом виде данная система представлена, например, церковью Пантелеймона в Новгороде и Спасской церковью в Старой Рязани. Однако даже на рубеже XII XIII вв. возводят еще храмы со сплошной сеткой ленточных фундаментов (церковь Пантелеймона близ Галича.
Ширина фундаментов большей частью равнялась толщине стен. Для выступающих пилястр в фундаменте обычно делали соответствующие расширения. Такие расширения, отвечающие выступам пилястр, зафиксированы уже в самых ранних памятниках, начиная с Десятинной церкви. Для памятников XII в. очень характерны расширения фундамента, на которые опираются полуколонны пилястр Борисоглебского собора на Смядыни в Смоленске или Успенского собора Елецкого монастыря в Чернигове. Еще четче проявился этот прием в памятниках конца XII начала XIII в. в которых пилястры имели сложнопрофилированную форму и значительный вынос. Хорошим примером может служить фундамент Спасской церкви в Старой Рязани. Однако иногда фундаменты стен сооружали в виде ровной ленты, не уширяя их под пилястрами, как это видно в Борисоглебском соборе Вышгорода. В таких случаях общую ширину фундамента делали несколько больше толщины стен, чтобы выступающие пилястры могли опираться на обрез фундамента. Кое-где выступ фундамента от плоскости стен имеет довольно значительную ширину до 40 см, как в киевской Кирилловской церкви.
Боковые стенки фундамента обычно делали вертикальными, и поэтому его ширина в нижней и верхней частях бывала одинаковой. Однако известны случаи, когда основание фундамента делали более широким. Так, в Борисоглебском соборе Вышгорода основание фундамента представляет собой подушку на дне фундаментного рва шириной 2.3 м, а ширина самого фундамента 1.5 1.8 м. Впрочем, иногда, наоборот, фундамент книзу сужался. Например, в новгородской церкви Ивана на Опоках боковые стенки фундамента вверху вертикальные, а в нижней части довольно резко суженные.
В двух архитектурных школах Древней Руси галицкой и владимиро-суздальской фундаменты существенно отличаются по форме. Здесь, как правило, их делали значительно более широкими, чем стены. В Успенском соборе Галича толщина стен 1.4 1.5 м, а ширина фундамента 2.25 м. Около 2 м ширина фундамента в церкви Спаса близ Галича. Также около 2 м ширина фундамента церкви в Василеве, в то время как толщина стен этой церкви 1.3 м. Не изменилось положение и к концу XII в. в церкви Пантелеймона фундамент шире стен на 50-60 см. Изучение фундамента церкви в Василёве показало, что значительную ширину он имеет только в верхней части, а книзу заметно сужается. В церкви же Спаса стенки фундамента вертикальные.
Такую же картину можно наблюдать и во владимиро-суздальских памятниках. В церкви Георгия во Владимире фундамент шире стен на 50 см. в Дмитриевском соборе на 70 см, в Спасском соборе Переславля-Залесского более чем на 1 м (в восточной части храма на 1.45 м). Значительно шире стен фундаменты ворот Владимирского детинца и Георгиевского собора в Юрьеве-Польском. Следует отметить, что у фундаментов владимиро-суздальских построек стенки часто не вертикальные, а сужаются книзу. Так, фундамент церкви в Кидекше образует выступ-платформу шириной до 60 см, но книзу он резко сужается до ширины стен. Раскопки фундамента собора в Переславле-Залесском выявили, что и здесь фундамент имеет большую ширину только в верхней части; боковые стенки его вначале пускаются вертикально, а ниже фундамент резко сужается. Впрочем, во владимиро-суздальском зодчестве известны примеры и иной формы фундаментов заметно расширяющихся книзу (собор Рождественского монастыря, Дмитриевский собор, Успенский собор эпохи Всеволода). ( Столетов А. В. Конструкции владимиро-суздальских белокаменных памятников и их укрепление // Памятники культуры: Исслед. и реставрация. М. 1959. Т. 1. С. 18S.
Глубина фундаментов в памятниках зодчества домонгольской поры очень различна. Однако в этом разнообразии можно выявить определенную закономерность. Прежде всего ясно, что древние мастера считали совершенно необходимым врезать фундамент в плотный материковый грунт или в крайнем случае опереть на него подошву фундамента. (По-видимому, такой принцип господствовал и у византийцев ( Милонов Ю.К. Строительная техника Византии // Всеобщая история архитектуры. Л.; М. 1966. Т. 3. С. 179 ). Очевидно, это древняя традиция: еще Витрувий рекомендовал копать фундаментный ров до материка, если можно до него дойти ( см. Витрувий. Десять книг об архитектуры. М. 1936. С. 32 ) Поэтому очень часто глубина фундамента определяется глубиной залегания материкового грунта. Совершенно отчетливо видно это стремление зодчих в переяславльском Михайловском соборе.
В районе южной части храма здесь на глубине около 0.5 м залегает слой чистого лёсса, но на глубине 1.25 м он кончается и сменяется жирным черным гумусом. На глубине 1.75 м от древней поверхности вновь начинается плотный лёсс. Зодчие придали фундаменту южной стены храма глубину, равную 1.75 м, т.е. дошли до нижнего слоя лёсса. Однако в восточной части той же южной стены слой лёсса начинается на глубине 1.4 м, и поэтому здесь зодчие ограничились фундаментом глубиной 1.45 м. Очевидно, что строители заранее знали, на какую глубину будут закладывать фундамент, т.е. до начала строительства проводили разведку грунта с помощью закладки шурфов.
Не менее показательный пример Спасская церковь Евфросиньева монастыря в Полоцке. Здание стоит на небольшом возвышении, образованном линзой красной глины. Строители прорезали этот слой глины и на глубине 1 м оперли подошву фундамента на плотный материковый песок. В памятниках Смоленска фундаменты всюду прорезают культурный слой и врезаются в материк. Там, где материк залегал на значительной глубине (1.2 1.3 м), соответственно и фундамент делали глубже, чтобы врезаться в этот плотный слой или хотя бы достичь его. Впрочем, в отдельных случаях, как например в церкви на Большой Краснофлотской улице, подошва фундамента (глубина 1.1 м) опирается не на материк, а на плотный предматериковый слой грунта; очевидно, строители посчитали это достаточным.
Случаи, когда подошва фундамента не доходит до плотного материкового грунта, очень редки. Таковы фундаменты церкви Климента в Старой Ладоге, имеющие глубину 1.5 м, не доходящие до материка, поскольку культурный слой здесь чрезвычайно мощный. Однако и в Ладоге строители стремились дойти до материка, и там, где культурный слой был меньшей толщины, достигали этого (Никольский собор в Старой Ладоге, глубина фундамента около 1 м; Успенская и Георгиевская церкви там же глубина всего 50 70 см.
Кроме глубины залегания материка заложение фундаментов несомненно зависело и от веса здания. Это хорошо прослеживается в тех памятниках, где основной объем храма и более легкие его части (галереи, притворы) имеют разную глубину фундаментов. Глубина фундамента Успенского собора Елецкого монастыря в Чернигове 1.6 м, а его притворов всего 1 м. В черниговском Борисоглебском соборе глубина фундамента основного объема очень большая 2.4 м, а его галерей 1.1 м; в смоленской церкви Ивана Богослова соответственно 1.2 и 0.9 м. Такая же картина в смоленской церкви Спасского монастыря в Чернушках и ряде других памятников.
Зависимость глубины фундаментов от веса здания хорошо отражена и в очень мелком заложении фундаментов большинства гражданских построек, поскольку дворцовые сооружения несомненно имели меньший вес, чем храмы. Глубина фундаментов дворцов, расположенных рядом с Десятинной церковью, 60 и даже 45 см (соответственно здания к юго-востоку и северо-востоку от церкви). Глубина фундамента терема в Смоленске всего 20 30 см, а терема в Гродно 30-40 см.
Не вполне ясно, учитывали ли древние строители глубину промерзания почвы. В средней полосе России максимальная глубина промерзания несколько превышает 1 м. (В Смоленске средняя глубина промерзания грунта 0.66 м; максимальная 1.15 м; расчетная, принимаемая при современном проектировании, 1.4 м.) В большинстве случаев глубина заложения фундаментов превосходит эту величину. Так, в Десятинной церкви глубина фундаментов 1.4 м, в киевской Софии около 1.1 м, в полоцком Софийском соборе 1.35 м, в новгородской Софии 1.8-2.5 м, в черниговском Спасе более 2 м. Среди монументальных памятников XI начала XIII в. глубину фундамента менее 1 м имеют очень немногие церковь на усадьбе Художественного института в Киеве (60 70 см), некоторые небольшие храмики Переяславля (церковь на площади Воссоединения 70 см, церковь Андрея 50 см). Как правило, не менее чем на 1.4 м заглублены фундаменты в памятниках галицкого и владимиро-суздальского зодчества. Однако во второй половине XII в. случаи мелкого заложения фундаментов все же нередки. Так, фундаменты мельче 80 см в Смоленске отмечены у церквей Василия, на Окопном кладбище, на Протоке, Спасского монастыря в Чернушках. В Киеве совсем мелкие фундаменты имеет церковь на Вознесенском спуске. Особенно неглубоки фундаменты у ряда новгородских храмов конца XII начала XIII в. у церквей Успения в Аркажах, Пантелеймона, Спаса-Нередицы, на Перыни. Однако во всех этих случаях подошва фундамента лежит на материковом плотном грунте или даже врезается в него. Закладка фундаментов выше уровня промерзания не может считаться признаком низкой квалификации строителей, поскольку такие фундаменты могут быть вполне рациональны в том случае, если под их подошвой находится плотный материковый грунт и нет грунтовых вод.
Своеобразную картину можно видеть в церкви Климента Старой Ладоги (1153 г.). ( Большаков Л.Н. Раппопорт П.А. Раскопки церкви Клемента в Старой Ладоге // Новое в археологии Северо-Запада. Л. 1985. С. 111 .) Здесь общая глубина фундамента около 1.5 м. Врезан он в мощный культурный слой, далеко не достигая материка. До глубины 0.75 м котлован был отрыт под всей площадью храма, а фундаментные рвы имели глубину еще около 0.75 м. После укладки фундаментов (вероятно, с помощью деревянной опалубки) пространство котлована между фундаментами было заполнено слоями песка и известкового раствора. В полоцкой церкви на Рву (вторая половина XII в.) обычный фундамент был заглублен на 1.05 м, причем нижние 10-15 см врезаны в материк. ( Раппопорт П.А. Полоцкое зодчество XII в. // СА.1980. №3. С. 156.) Однако в восточной части храма уровень почвы, видимо, резко понижался, и устройство фундамента здесь иное: его глубина всего 70 см (из них нижние 30 см в материке ); выше уровня земли была сделана искусственная подсыпка, состоящая из слоя извести, и общая высота фундамента поэтому примерно 1 м. Наконец, совсем особняком стоит фундамент полоцкой церкви на Нижнем замке (первая половина XII в.). ( Там же. С. 153 .) Здесь фундаментные рвы врезаны в мощный культурный слой всего на 30 35 см и намного не доходят до материка. Затем вся площадка была поднята на 70 см подсыпкой чистого ярко-желтого суглинка. Каменные фундаменты также подняты на эту высоту, и в результате общая высота их получилась равной приблизительно 1 м. В той части, где фундаменты проходят сквозь подсыпку, стенки их вертикальные, а ниже, т.е. в фундаментных рвах, слегка наклоненные, и фундаменты книзу сужаются. В этом памятнике отмечены и дополнительные фундаменты, параллельные главным, но заглубленные только в искусственную подсыпку. В подошве фундамента имеется слой горелого дерева и обожженных камней, а ниже желтой подсыпки обнаружено несколько погребений; очень вероятно, что это остатки деревянной церкви на каменном основании, сгоревшей до постройки кирпичного храма.
Как видно во всех этих случаях, структуру фундаментов с подсыпкой грунта применяли там, где не могли опереть их подошву на плотный материковый грунт. Видимо, выборка сплошного котлована и устройство мощной подсыпки должны были обеспечивать пол храма от оседания на мягком грунте, а искусственный подъем уровня земли в церкви на Нижнем замке, быть может, связан с наличием на этом участке остатков сгоревшей более ранней деревянной церкви. В церкви Успения на Подоле в Киеве мастера также должны были учитывать, что ведут строительство на месте разрушившейся более ранней церкви. Кроме того, здесь нужно было считаться еще и со сложными геологическими условиями киевского Подола. Поэтому они отрыли общий котлован под все здание, а ниже заложили фундаментные рвы: ленточные фундаменты подняли до уровня дна котлована, а выше вели кладку только под стенами и столбами. Общая глубина фундаментов здесь получилась совершенно необычной для древнерусских памятников около 4 м. ( Ивакин Г.Ю. Исследование церкви Пирогощи // Древнерусский город. Киев, 1984. С.40 .) Впрочем, в начале XIII в. известны примеры, когда фундамент отрывался в виде сплошного котлована и в менее сложных условиях. Таковы фундаменты Пятницкой церкви в Чернигове, Спасского собора в Новгороде-Северском, Спасского собора в Ярославле.
Верхняя поверхность фундамента всегда тщательно промазывалась раствором. Такие слои заглаженного раствора бывали неоднократно находимы при изучении памятников. Примером может служить собор Выдубицкого монастыря в Киеве. В черниговском соборе Елецкого монастыря отмечено, что слой раствора несколько выступал в сторону от фундамента и закрывал стык фундамента и края фундаментного рва. Выше, как правило, делалась кирпичная вымостка. Конструктивный смысл такой вымостки совершенно ясен - это слой, выравнивающий фундамент и создающий на нем ровную платформу, на которой возводятся стены и столбы здания. Вымостка иногда равна ширине фундамента, но чаще несколько шире его, выступая над ним как козырек. Верх вымостки расположен в уровне почвы, окружающей здание, и поэтому ее козырек мог защищать фундамент от проникновения дождевой воды. Толщина вымостки различна. Изредка это один слой кирпичей. Подобные вымостки обнаружены, например, в церкви Спаса на Берестове в Киеве, в нереяславльской Спасской церкви, в смоленских церквах Василия и на Малой Рачевке, в нескольких памятниках новгородского зодчества (церковь Георгия в Старой Ладоге, Ивановский собор в Пскове). Чаще, однако, вымостки делали более толстыми, в два-три ряда кирпичей. Такие отмечены в нескольких памятниках Смоленска, Полоцка, Волыни. Кое-где вымостки имеют еще большую толщину. Так, в киевской Кирилловской церкви вымостка сделана в шесть рядов кирпичей. В черниговской Благовещенской церкви толщина вымостки шесть-семь рядов, из них три выступают наружу в виде отмостки. Разнообразные варианты толщины и типов вымостки изучены в Смоленске. Толщина ее здесь колеблется от одного до девяти рядов кирпичей, причем, спускаясь вниз от поверхности земли на значительную глубину, иногда вымостка как бы частично заменяет собой каменный фундамент. В уровне поверхности земли вымостка порой расширяется до нескольких рядов кирпичей: создавая вокруг стен и особенно столбов кирпичную отмостку, лежащую на земле или на слое глины. Сама вымостка, как правило, сделана на растворе, хотя известны примеры, когда кирпичную вы мостку делал и на глине (в Смоленске собор на Протоке и Воскресенская церковь). Вымостка обычно покрывает фундамент не только там, где выше стоят стены, но и там, где стен нет, например, поверх ленточных фундаментов.
Контур вымостки, как правило, лишь очень обобщенно передает очертания вышележащих частей здания. Так, например, в Борисоглебском соборе Смядынского монастыря в Смоленске вымостка на местах пилястр образует большие неправильно округлые расширения, а в черниговском Елецком соборе прямоугольные выступы. В соборе Троицкого монастыря на Кловке в Смоленске в западной части здания вымостка образует под пилястрами прямоугольные расширения, а в восточной довольно детально прорисовывает форму вышележащих пучковых пилястр. В здании терема в Гродно вымостка, имеющая толщину в три кирпича, покрывает в восточной части здания пространство шириной почти в 2.3 м, служа основанием двум параллельным стенкам и небольшому помещению между ними. ( Раппопорт П.А. Новые данные об архитектуре древнего Гродно // Древнерусское искусство. М. 1988. С. 65.
Совершенно особый характер имеет фундамент церкви Покрова на Нерли. Здесь мастера получили задание построить храм на участке заливаемой поймы. Поэтому, заложив фундамент до материковой глины, они поставили на него не само здание, а белокаменный цоколь, отвечающий по плану зданию будущего храма. Подняв цоколь на высоту 3.7 м, засыпали его землей, превратив, таким образом, в искусственный холм. На вершине холма, выше уровня паводковых зон, на цоколе и была построена церковь Покрова. ( Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси XII XV вв. М. 1961. Т. 1.С. 279.
Строительное производство Древней Руси (X-XIII вв.
*