7
Борисовка вполне компактная и живая, правда, в пасмурный день, в который мы приехали в посёлок, она показалась нам холодной и не открылась во всей красе.
Шлёпая по снежной жиже, мы пытаемся получше снять немногие старые дома и отыскать героев для публикации. Казалось, над нашими тщетными попытками усмехается даже бронзовый Шереметев, снисходительно посматривающий на прохожих с высоты постамента. Конечно, с чего бы бюсту графа печалиться о чьей‑то промокшей обуви? Хотя, может, и он в своё время ругался на лужи и грязь. Борисовка перешла в собственность сподвижника Петра I – Бориса Петровича Шереметева – в 1705 году.
Название посёлка часто связывают именно с его именем, однако это не так. Краеведы вместе с журналистами местной газеты «Призыв» составили летопись Борисовки от татаро-монголов до наших дней. Изучив сотни архивных документов, они констатировали: когда командир Белгородского жилецкого полка Михаил Кобелев в наказание за сокрытие беглых крестьян передавал сей населённый пункт в собственность графу Шереметеву, он уже назывался Борисовкой и был довольно значительным.
Шереметевы расширяли владения, скупая окрестные земли, и постепенно Борисовское имение стало их крупнейшей вотчиной на юге России. Они владели этими землями до 1917 года и сыграли заметную, если не главную роль в жизни борисовцев. Многое из того, у истоков чего они стояли, существует по сей день: заповедник, Тихвинский монастырь, храмы, школы, ремёсла.
В конце XVIII века графская вотчина отправляла в Москву конфеты, груши и сливы в патоке, яблоки, разные лесные ягоды, раковые шейки, пиво, водку, наливки, а также диких коз, зайцев, куропаток, дроф.
В наше время перечень в части лесных богатств сильно бы уменьшился. Во‑первых, не та численность лесных обитателей, а во‑вторых, любые попытки вынести хоть что‑то из заповедного леса в окрестностях Борисовки – прямое нарушение закона. Ягод и грибов тут полно, но даже работники заповедника съесть их могут только глазами.
Нагорные дубравы были охраняемой природной территорией ещё во время существования Хотмыжского участка Белгородской черты (XVII век). Шереметев тоже следовал указам Петра I, один из которых гласил: «За дуб, буде хоть одно дерево срубит, также и за многую лесов посечку, учинена будет смертная казнь».
Снимок с этой цитатой выставлен в музее природы в заповеднике. До 1917 года лес был частной охраняемой природной территорией графов, и сейчас борисовская нагорная дубрава единственная в Европе.
С 1924 года его бывшая территория официально стала заповедником«Лес на Ворскле». Принципы природоохранной деятельности сохранились, однако лоси остались лишь в музее, там же в углу – потрёпанный временем мишка. Туристы выдрали у него сначала настоящие, а потом и заменившие их искусственные когти.
В стареньком музее – трещины по стенам и полу. Сотрудники, будто извиняясь, говорят про запланированный ремонт, я меж тем вожу пальцем по гладкому спилу 250-летнего дуба. Несколько столешниц с такого помогли бы превратить музей в царские палаты, но нельзя.
«Мы сохраняем природу в естественном виде. Ни одно упавшее дерево в заповеднике не убирается, это дом для насекомых, растений, грибов, грызунов. Иначе негде будет откладывать личинки жукам-оленям», – говорит замдиректора по экологическому просвещению, биолог Ирина Коряжмина.
Первозданная красота лесов и полей замерла на собранных в местной галерее картинах, написанных художниками из Польши, Сирии, Украины, Ярославля и Белгородской области.
«У нас прекрасная природа, сохранившаяся вековая дубрава, неописуемой красоты пейзажи, родники, а виды с возвышенности какие! Пойдёмте, я вам покажу», – увлекает фотографа молодой сотрудник Вадим.
В заповеднике работают 50 человек из Борисовки, Москвы, Воронежа, Санкт-Петербурга. С 1920-х годов здесь научная база Санкт-Петербургского госуниверситета. Научные сотрудники пишут Красные книги области, с 1934 года ведут гербарий.
«Нам повезло больше, чем многим, – говорит Ирина Коряжмина. – Круглый год слышим щебетание птиц, видим их, дышим лесным свежим воздухом, являемся свидетелями исторических событий, которые происходят на этой территории. Весной к нам приезжают туристы смотреть на первоцветы. Приезжайте, сами увидите».
На территории нынешнего заповедника находится Тихвинская женская обитель, построенная при Шереметеве. Первые иконописцы прибыли из Санкт-Петербурга по приглашению графа расписывать церкви нового монастыря и учить иконописи местных. В ХIХ веке иконописцы были столь же известны, как гончары; в начале XX века в Борисовке было 442 иконописца.
В советское время монастырь закрыли, школа утратилась. В 2014-м монастырь восстановили. С тех пор пытаются возродить и иконопись, открыв кружок для детей и взрослых. В доме ремёсел его ведёт Виталий Литвин. Кстати, само здание дома ремёсел – тоже часть истории, ему 120 лет.
Литвин учился у Елены Кучинской: она пишет иконы в Тихвинском женском монастыре. Окончив Белгородской институт искусств и культуры, он вернулся в родной посёлок.
На стеллажах – детские рисунки, а с верней полки грозно взирает Христос: Спас Нерукотворный написан профессиональной художницей.
«Детей вдохновляет эта работа», – говорит Виталий, раскладывая на столе рисунки своих учеников, от простеньких ангелочков до библейских сцен.
Особенно никого не выделяет, хотя по ученикам видит, из кого будет толк.
«Написание икон – дело серьёзное, не у всех получается, – продолжает он, – мало хотеть рисовать, надо, чтобы человек верил, чтобы это было в душе».
Виталий сам верующий. но на деревянных досках иконы не пишет. Говорит, что больше художник. Ученикам показывает технику иконописи, рассказывает о том, кого они рисуют и почему именно так. Чтобы иконопись действительно их увлекала, водит на экскурсии в мастерскую Елены Кучинской и в Михайловский храм, где находится одна из особо почитаемых верующими Тихвинская икона Пресвятой Богородицы.
К концу ХIХ века в Борисовке насчитывалось больше 100 дворов гончаров. Историки утверждают, что жили они исключительно за счёт ремесла, забросив земельные наделы. Крынки, макитры, круглые горшки и прочая утварь из местной глины разлеталась по базарам и соседним уездам.
Сначала ремесленники объединились в артели, а в советское время на их основе стали создаваться и предприятия. Борисовская фабрика художественной керамики образовалась в 1969-м. Пережив пертурбации конца ХХ века, она и сейчас одно из главных предприятий посёлка, где трудятся 250 человек. Вольных же мастеров на всю Борисовку одна Ирина Семихина. Отработав на фабрике художником 21 год, последние десять лет ведёт занятия по лепке из глины с детьми в борисовской школе.
«Дорогое это увлечение, не каждому доступно, а будет ли кормить – большой вопрос», – говорит она про отсутствие ремесленников-гончаров.
Ирина приехала из Архангельской области в 1986 году по распределению, думала, что ненадолго. Первое, что купила, были резиновые сапоги, потому что везде была грязь.
«Всякое было, пока фабрика переходила из рук в руки, и двери перед нами закрывались. Тем не менее тогда художники ездили на обучение, развивались. Появился опыт и понимание, что я что‑то могу здесь улучшить, – признаётся она. – Сейчас, как художник, я на фабрике ничего не вижу, и это печально. Не делают ни игрушки, ни авторские вещи, по больше части занимаются штамповкой. Чтобы возродить творческий труд на производстве, наверно, нужно быть меценатом, который бы закрывал глаза на прибыль, а думал о сохранении традиций, о том, что передать детям».
На её занятиях многолюдно – с двух до семи вечера каждый день ребята приходят лепить, обжигать и раскрашивать. Ирина просит их делать живые игрушки, а они хотят роботов.
Чтобы сохранить и развивать народные промыслы, в районные власти написали проект на три года. Выделили 5 тыс. рублей на две турнетки (крутящиеся диски, на которых мастера расписывают изделия – прим. ред.), в следующем году ждут деньги на гончарный круг, который сейчас один на кружок и дом ремёсел, где тоже есть гончарный кружок. Глину бесплатно выделяет фабрика.
«Ремесло поднимает человек, влюбленный в своё дело. Если детям понравится – они влюбятся в это дело, тогда и будет возрождение ремесла, – считает мастер. – Но воспитание – долгий процесс, результаты увидим лет через 10–15».
Пока из её учеников никто не выбрал гончарное дело профессией.
Впрочем, Борисовка ассоциируется с керамикой только у старшего поколения.
«Для меня, Борисовка – это молодёжь, сюда все хотят вернуться и приезжают, – говорит директор Борисовского центра молодёжи Юлия Анпилогова. – Большая часть моих одноклассников живут и работают в Борисовке. Я тоже семь лет здесь работаю. Были, конечно, мысли уехать: в посёлке, кажется, нет таких возможностей, как в мегаполисе. А сейчас ехать в большие города перехотелось: зарплата нормальная, всё рядом, много за день можно дел решить. Мне здесь не скучно».
Молодёжи от 14 до 25 лет в районе – 5 тыс. человек. По словам Юлии, для них устраивают массу мероприятий: детские, спортивные, велопарады, фотоквесты, кинофестиваль, мастер-классы и много ещё чего.
«Борисовка на самом деле – интересный край: своя киностудия, звукозаписывающая студия, музыкальная группа. Мы и свой рок-фестиваль проводили – часов шесть он шёл, вся площадь была забита зрителями, – перечисляет Юлия. – Катаемся на коньках, устраиваем открытые кинопоказы с обсуждениями, театральная студия сейчас набирает людей, два фитнес-клуба открылись – это у нас очень популярно».
Есть в Борисовке свой бассейн, бани.
«Я могу так долго рассказывать… – говорит Анпилогова. – В общем, если ты активен, то здесь всё есть – развивайся. Молодёжь у нас поддерживают, инициативы видят и слышат. Но если ты сидишь в телефоне и тебе ничего не надо, то ничего и не получишь»
*