2
Мало кто сейчас задумывается: какой смысл вкладывали родственники покойного в памятник на его могиле? Горевали ли над ним искренне или ублажали душевными надписями общественное мнение? Одно известно точно: не появись надгробная плита вовремя – люди непременно осудили бы наследников, не выполнивших последний долг перед умершим увековечить о нём память.
С такими мыслями о жизни, смерти и вечности мы изучали белгородские кладбища, главным образом – архитектурно-эстетические решения надгробий. Как и всё, что создают люди, они оказались подвержены переменчивой моде.
Самые ранние обнаруженные нами памятники относятся к середине – концу XIX века. И рассказали они удивительные вещи.
Например, в даже поголовно верующей (по нынешнему убеждению) царской России не всегда надгробный камень содержал религиозные элементы. Да, на могилах простого люда (это хорошо прослеживается в живописи того времени) стоял скромный деревянный крест или каменная плита с цитатой из Священного Писания. Но чем богаче был человек, тем больше было деталей, подчёркивающих его положение, благосостояние. Во всяком случае, в памятниках знатных белгородцев конца XIX века эта светскость видна очень хорошо.
Надпись на надгробии белгородской купчихи Варвары Ивановны Говоровой сообщала, что скончалась она 2 ноября 1906 года в семь часов вечера в 74-летнем возрасте, а день ангела её – 4 декабря. Массивная гранитная колонна строгая, непреклонная, ни намёка на цветочки, кресты, траурные ленты в украшении. Лишь обращение к Господу принять её душу с миром. Побудешь у такого надгробия – словно постоял рядом с человеком непреклонной воли, который слов на ветер не бросает, но скажет как отрежет. И думай потом: то ли Говорову такой запомнили, то ли близкие были сдержанны в выражении чувств к богатой родственнице.
Кстати, статус умершего упоминался обязательно – купец, купчиха, дворянин, мещанин. А также дата смерти и его возраст.
Саркофаг (гроб), плита, столб на постаменте – такие формы надгробий были в моде. Но существовали и особые образцы.
Фото Вадима Заблоцкого
На старом кладбище на улице Попова в Белгороде сохранилось несколько необычных памятников-деревьев, установленных в 1880–1910 годы. Чёрные стволы с жилистой корой и отполированными до блеска пеньками обрезанных ветвей. Настоящие произведения каменотёсного искусства. К слову, похожие скульптуры есть на старых кладбищах Москвы и Санкт-Петербурга, в разных городах Украины.
Существует несколько версий их происхождения. Первая гласит, что умерший – последний представитель своего рода: ветви спилены, дерево засохло, продолжения не будет. Число пеньков якобы соответствовало ушедшим членам семьи. Второй вариант – покойный был масоном. А дерево (акация) в символике братства вольных каменщиков означает вечность жизни, обрезанные ветви – переход души в иной мир.
Внимательно рассмотрев белгородские памятники-деревья, с первой версией мы не согласились. Потому что на одном из полированных пеньков хорошо различается надпись: «Дорогой, любимой сестре от Мани», на другом – «Дорогим родителям». Никакого упоминания о ранее почивших родных.
Второе предположение подтвердить или опровергнуть не можем: тайное общество на то и тайное. Но я не слышала, что среди масонов были женщины (во всяком случае, представить их в уездном Белгороде трудно), а памятники-деревья установлены в том числе и им.
Очевидно, такие надгробия белгородцы видели в больших городах (в том же соседнем Харькове) и просто скопировали их, «потому что красиво, дорого, богато», не думая о смысловой нагрузке.
По одной из версий, памятник-дерево означает, что умерший был последним представителем своего рода.
Фото Вадима Заблоцкого
Революция внесла в монументальную кладбищенскую архитектуру откровенный разнобой. Разруха, неверие, коммунистическая идеология – всё это легко читается в потрёпанных временем памятниках 1950–1970 годов. Они, за редким исключением, металлические: пустотелые сварные пирамидки, которые венчал крест. Но чаще – пятиконечная звезда, говорившая о партийности или атеистических взглядах усопшего.
«Такая звезда была на могиле моего отца. Когда он умер, в 1972 году, ни у кого из детей и в мыслях не было поставить ему крест: папа был ярым атеистом, фронтовиком, – рассказала Галина Зубкова. – Но мама верила в Бога, поэтому на её памятник-конус мы заказывали крестик».
В 1960-е годы появилась мода размещать на надгробиях фото покойников. Родственники выбирали портреты, где люди были ещё молоды, жизнерадостны. Эта традиция продолжается и сегодня. Тогда же стали ставить вокруг могил оградки с калитками, а с 1980-х – сооружать внутри них столики и скамейки для посетителей.
«У нас в Головчино считается, что эту калитку нужно оставлять открытой, чтобы не закрыть душу умершего в замкнутом пространстве, – пояснила Тамара Глущенко. – Все знают, что нельзя забирать что‑либо с кладбища домой. Крест, который ставился в момент похорон, не выбрасывают после установки памятника, а оставляют за ним или прикапывают».
Несмотря на обилие кладбищенских примет, долгое время нарушалось главное правило христианского захоронения – ориентация могилы по сторонам света.
«По православной традиции хоронить человека нужно ногами на восток. Чтобы во время пришествия Христа, когда душа человека встанет, крест стоял перед ней как ориентир», – рассказал иерей храма Архангела Михаила алексеевского села Глуховка Иоанн Анисимов.
У нас же на большинстве кладбищ советского времени нет никакой системы, симметрии, дорожек. И передвигаться по ним нужно, как по лабиринту, огибая расположенные вдоль и поперёк могилы.
Фото Вадима Заблоцкого
Перестройка изменила не только мироустройство и экономику, но и концепцию захоронений.
Почивших богачей и криминальных авторитетов стали увековечивать бюстами и статуями, которые размерами могли соперничать с изображениями вождей на центральных площадях. Теперь кто‑то иронизирует по поводу вкуса их исполнителей и заказчиков. А задуматься, так они вполне гармоничны для времени, когда правит философия силы и денег.
Обычные люди тоже пересмотрели взгляды на надгробия. Это коснулось и оформления, и материалов.
«В 1990-е годы популярными стали памятники из мраморной крошки. В первую очередь, потому что они были в три раза дешевле, чем гранитные или мраморные, – отметила директор ритуального предприятия «Звонница» Жанна Егорова. – Везли гранит с Украины, где есть несколько его месторождений, а мрамор – с Уфалейского карьера, что под Челябинском».
На некоторое время в моду вошли полимерные памятники – соединение композитов, смол, битума и других составляющих. Но не прижились по одной простой причине: они горят. Поджог травы или случайный окурок в несколько минут превращали конструкцию в оплавившуюся массу.
Поэтому на современных кладбищах возобладали проверенные временем мраморные и гранитные плиты. Их не нужно красить, обновлять, как металлические конструкции. Они прочнее, чем мраморная крошка, связанная цементом, и даже в неблагоприятных погодных условиях не подвергаются разрушениям много лет.
«Гранит тоже бывает разный: отличается по плотности, фактуре, истираемости. Встречаются оттенки красного, зеленоватого цветов. Но чаще всего для надгробий люди заказывают именно чёрную плиту, – уточнила Жанна Егорова. – Сегодня мы получаем гранитный полуфабрикат из Карелии, где добывают пять его видов».
Фото Вадима Заблоцкого
Габариты плит тоже заметно уменьшились: теперь почти все метровой высоты. Украшают их резьбой с цветочным и геометрическим орнаментами, сложность и обилие которых регулирует толщина кошелька. Гравированные портрет и крест – обязательные элементы современного надгробия.
Что же касается надписей, то, на наш взгляд, за последние 50–60 лет они не сильно изменились. Независимо от образования, душевной организации и статуса, в минуты потери близкого человека люди заново переосмысливают и выбирают для выражения своих чувств известные слова: «Будем помнить вечно. Любим, скорбим…»
Во время своего исследования мы случайно натолкнулись на погост села Глуховка Алексеевского округа. На каждой его могиле простой деревянный крест, окрашенный голубой краской.
«Такие одинаковые кресты стоят на трёх сельских кладбищах округа: в Иловке, Подсереднем и Глуховке. Поставь памятник побогаче, покруче – люди тебя осудят. Здесь говорят, что кладбище – не то место, где нужно демонстрировать свою значимость, достаток. Считается, что отдавать все почести и дань уважения нужно человеку при жизни», – объяснил единодушие селян уроженец Алексеевки Сергей Иващенко.
И хотя голубой крест тоже своего рода дань моде и определённому порядку, есть в нём житейская правда.
«Ведь на спасение души вид надгробия никак не влияет, – продолжил тему иерей Иоанн Анисимов. – По православной традиции могилу оформляют без фанатизма: холмиком и крестом. А что действительно важно, так это молиться об умерших и помнить о них».
*