3
Первое время освобождённые территории оставались без власти.
«Были военные комендатуры пограничных полков войск по охране тыла действующей Красной армии Воронежского и Степного фронтов. В Белгороде это был 128-й пограничный полк. Город освободили 5 августа, но реально партийные и советские органы начали функционировать в нём только к 13 августа. Грайворон освободили 7 августа, и только через неделю сформировали исполком районного совета. Полное управление гражданским структурам передали только после 8 сентября, когда вышло постановление Воронежского фронта о том, чтобы южные регионы Курской области перестать считать прифронтовыми», – рассказывает Коннов.
Первое, что сделали органы власти после освобождения, – составили акты о немецко-фашистских злодеяниях. В документах пытались посчитать ущерб, нанесённый региону. Архивные данные того времени показывают ужасающую картину.
Население снизилось в среднем на треть. Многие погибли во время боёв, были замучены фашистами, умерли от голода и болезней.
В Белгородском районе из 48 тыс. человек осталось 30 тыс. Из 57 тыс. жителей Валуйского района дождались освобождения меньше 38,5 тыс. Корочанский район: 70 572 человека было в 1939 году и 57 275 – в 1943-м. Хуже всего пришлось городам. Там убыль населения составила едва ли не половину от довоенного состава: в Белгороде из 34 тыс. осталось всего 19 тыс. жителей, в Валуйках из 19 тыс. – меньше 8 тыс.
Была потеряна внушительная часть трудоспособного населения в возрасте от 16 до 55 лет. Женщин работоспособного возраста оказалось в разы больше, чем мужчин.
Из 49 промпредприятий Белгорода осталось всего три. Из 79 в Борисовском районе уцелели 6, в Корочанском из 101 – 5. В Краснояружском районе уничтожили все 44 промышленных предприятия.
То же на электростанциях – в большинстве районов их разрушили. По три станции потеряли Белгородский, Волоконовский, Чернянский и Корочанский районы. В Валуйском районе из четырёх электростанций осталась одна.
Мельница на окраине села Покровка Белгородской области, 1943 год.
Фото из группы «Белгородика» (vk.com/belgorodika)
Больше всего пострадало сельское хозяйство.
«Самой большой проблемой стало восстановление деятельности колхозов и совхозов. Лошадей не было. Тех, что ещё оставались после оккупации, забрала армия: ей не хватало тяглового транспорта. В архиве хранятся расписки: капитан такой‑то реквизирует лошадь для нужд армии», – рассказывает Юрий Коннов.
Часть техники отправили в эвакуацию. Ещё перед оккупацией тракторы разбирали, а детали разбрасывали по полям, чтобы их не забрали немцы. Потом запчасти собирали, вымачивали в солярке и опять собирали тракторы. Так, к концу сентября 1943 года в Чернянском районе уже смогли частично восстановить тракторный парк – 114 машин из 211. И осенняя вспашка началась.
И всё же нехватка людей, лошадей и тракторов негативно сказалась на сельском хозяйстве региона. Если в 1941 году в Белгородском районе засеяли 35,4 тыс. га, то в 1943-м площадь посевов составила всего 7,7 тыс. га. В Грайворонском районе из довоенных 47 тыс. га кое‑как засеяли 15 тыс. Лучше дело обстояло в районах, освобождённых зимой. В Валуйках смогли посеять 2/3 от довоенных объёмов. В Волоконовке – половину. Но всё это было ничтожно мало для страны, изнурённой страшной войной.
Первое, что стали отстраивать после освобождения, – это тюрьмы и детские дома, распределители для беспризорных.
«Преступность и беспризорность стали настоящим бичом конца лета – начала осени 1943 года. За многие преступления расстреливали не церемонясь, но никого это не останавливало. Очень много было дезертиров, бандитов, беспризорников. Кушать хотелось всем. И очень страшные вещи происходили», – продолжает Коннов.
В бывшем партархиве Курской области хранится документ с реальной историей. Женщина вернулась в обед с полевых работ. Муж и двое сыновей на фронте. Единственное средство выживания – огород, на котором она увидела беспризорников, ворующих урожай. Женщина в отчаянии бросила вилы в сторону воришек и убила восьмилетнюю девочку, которая потеряла родителей и тоже умирала от голода.
Оперативно восстанавливали объекты инфраструктуры, особенно больницы и школы.
«Учебники в школы привозили централизованно. Вначале в Курск и Воронеж, а оттуда по районам. Книг не хватало, занимались по несколько человек с одним учебником. Самая большая проблема – с тетрадями. Заменяли их трофейными материалами: дети и учителя писали на немецких документах, картах, листовках, бланках оккупационных учреждений. Чернила делали сами из свекольного сока. Парты и стулья восстанавливали из того, что было. Нормальное снабжение в белгородских школах началось уже в послевоенное время, начиная с 1947–1948 годов», – говорит Юрий Васильевич.
Советский солдат проходит мимо Смоленского собора в освобождённом Белгороде, 1943 год.
Фото из группы «Белгородика» (vk.com/belgorodika)
Учителей тоже не хватало. Ими становились вчерашние ученики, которых отправляли заочно получать образование. Сложнее было с врачами: они были на фронте или в госпиталях. Когда наш регион был прифронтовой зоной, военные госпитали принимали и лечили гражданских. А когда в октябре 1943 года госпитали переехали, появились проблемы. Даже на руководителей был огромный дефицит.
Область лежала в руинах. Нужно было восстанавливать дороги, электростанции, госучреждения и жилые дома – повсеместно стали создавать восстановительные бригады. В основном в них входила молодёжь, которая в выходные и в нерабочее время разбирала завалы на улицах. Хоронили погибших, сортировали кирпичи, которые ещё могли пригодиться. Восстановительные бригады помогли вернуть к жизни электростанцию белгородского отделения ЮЖД, более известную как ЦЭС. Уже в 1944 году запустили первые турбины, и в Белгороде появилось электричество.
Полноценная торговая сеть заработала почти через год после восстановления, ближе к лету 1944-го. До этого были лишь стихийные рынки, где люди в основном меняли вещи на продукты питания. Но уже 1 сентября 1943 года в школах Белгорода начались занятия. 5 сентября заработал отремонтированный читальный зал Центральной городской библиотеки и кинотеатр «Челюскин».
До полного восстановления было далеко. Люди жили страшной, голодной, нищенской жизнью до конца войны. Но и после 1945 года ситуация ещё долго оставалась критической. Более-менее хозяйство региона стало восстанавливаться лишь к 1950-м.
В конце 1940-х годов запустили отстроенные промышленные предприятия, такие как цементный и котлостроительный заводы в Белгороде. Привозили сельхозинвентарь, одежду, мебель. В полную силу заработали колхозы и совхозы. Пошла на убыль преступность. Во многом благодаря вернувшимся фронтовикам. Беспризорников стали пристраивать на работу в артели, где подростки были при деле и зарабатывали себе на пропитание. Детскими руками восстанавливали то, что разрушила война.
*