0
К лету 1943 года немецкие танки в артиллерийской дуэли превосходили советские. На вооружении Красной армии стояли Т-34 и КВ-1С с 76-миллиметровым орудием, лёгкие Т-70 с сорокопяткой, американские и английские танки, привезённые по ленд-лизу. Тридцатьчетвёрка была хорошей машиной, но…
Вооружение фашистских «тигров», «пантер» и модернизированных Т-IV (основной рабочей лошадки вермахта) позволяло подбивать нашу технику на расстоянии до 2 км. А вот Т-34 нужно было сблизиться с Т-IV на 800 м, с «пантерами» и «тиграми» – на 400 м. И то «тигр» можно было поразить только в борт. А вскоре советской и немецкой технике предстояло сойтись в решающем бою.
Когда 5 июля гитлеровские танковые соединения при поддержке артиллерии пошли в наступление, новейшая техника и тактика сделали своё дело. Фашисты сосредотачивали свой бронированный зверинец клином на узких участках, на манер «свиньи» крестоносцев, и рвались вперёд. На обоянском направлении уже через два дня 6-й гвардейской армии пришлось туго. На братском кладбище в Крапивенских Дворах лежат многие бойцы и командиры 52-й гвардейской стрелковой дивизии. Практически выбиты были 71-я и 67-я стрелковые дивизии. Обескровлена 375-я, развёрнутая вдоль сегодняшнего шоссе в районе села Шопино. Несмотря на противотанковые укрепления и усиленную артиллерию, на которую и делало главный расчёт советское командование, немецкие танки прорвали первую линию обороны. И тогда в бой пришлось ввести 1-ю танковую армию.
Её командир, генерал Михаил Катуков, – личность легендарная. Ещё в 1941-м под Мценском с помощью новой тактики применения танков он сумел остановить части фашистского генерала Гудериана – создателя германских танковых войск. За это был лично представлен Сталину. И за два года из командира бригады дорос до командующего армией.
В соответствии с предвоенными уставами наши тридцатьчетвёрки бросились в лобовую атаку. Советские танкисты стали нести большие потери. Фашисты расстреливали Т-34 с безопасного для себя расстояния и продолжали двигаться вперёд.
Существует легенда, что Катуков с просьбой об отмене контрудара обратился к Сталину через голову своего начальника – генерала армии Ватутина. На самом деле, когда 6 июля в ставку Воронежского фронта прибыл Катуков, командующему позвонил Сталин. Главком стал узнавать у Ватутина о положении дел на его участке и захотел лично пообщаться с Катуковым. Михаил Ефимович сразу же рассказал верховному о бесперспективности лобовых атак и под свою ответственность попросил применить свою, уже проверенную тактику танкового боя.
«Товарищ верховный главнокомандующий, – говорил Катуков, – нужно вести огонь из засады, постоянно меняя позиции. Использовать манёвренность тридцатьчетвёрок!»
Сталин разрешил. И уже во второй половине дня ситуация коренным образом поменялась. Наши стали действовать удачно. Машины были рассредоточены. Один танк в овраге, второй за деревьями, третий за постройками. Выдвинулись на открытую местность, сделали два-три выстрела и быстро поменяли позицию. Этот боевой приём помог переломить ход событий. Советские войска стали нести меньше потерь в танковых дуэлях, сохранять технику и при этом наносить больший вред противнику.
Фото waralbum.ru
Если судить по фильмам и некоторым книгам, заградотряды – зло вселенское. Стояли себе в тылу да отступающих из пулемётов расстреливали. Хватали всех без суда и следствия. К стенке ставили. Раненый, не раненый – ответ один. Но дело обстояло не совсем так. Вернее, совсем не так. И били врага они не хуже всех. И другие функции выполняли.
Как правило, один заградотряд действовал в полосе обороны одной дивизии. Подразделение под номером один прикрывало 375-ю стрелковую дивизию, которая стояла вдоль шоссе в районе Шопино и Ерика. Причём заградительный отряд выставлял пикеты не только в тылу нашей обороны, но и на нейтральной полосе. Там заградотрядовцы ловили диверсантов и перебежчиков. И когда в начале июля немцы двинулись в наступление, первые удары эсэсовского танкового корпуса приняли на себя именно они. И большинство полегло в неравном бою, тем не менее успев немного задержать противника и дав время подготовиться основным частям к вражескому наступлению. И так было не только в районе Шопино, но и по всей линии фронта. Такая была тактика и расстановка.
Вообще заградотряды старались формировать из лучших бойцов. В архиве новейшей истории Белгородской области есть любопытнейшие документы: переписка Особого отдела с командиром 81-й гвардейской дивизии, которая занимала оборону в Белгороде в районе Старого Города. Больше месяца Особый отдел требовал в заградотряд лучших красноармейцев, закалённых в боях. А командир не отдавал, несмотря на то что ему грозили трибуналом.
Почему в эти отряды набирали лучших? Да потому что это был последний рубеж обороны. И случись прорыв – именно заградотрядовцы должны были умереть, но не пустить фашистов к особо важным объектам. Кроме того, они должны были перехватывать и вразумлять отступающих. Именно вразумлять, а не расстреливать, как показывают в некоторых фильмах. В то время самым ценным ресурсом был людской. В этом отношении очень интересен такой факт.
14 июля в районе Гостищево и Беленихино нескольким частям 69-й армии угрожало окружение. Штаб быстро подготовил временное соединение – заградотряд. Когда под натиском фашистских войск фронт стал рушиться, 60 бойцов отряда остановили более 6 тыс. человек и смогли направить их на укомплектование боевых частей.
Фото waralbum.ru
Подготовка к Курской битве шла полным ходом как со стороны вермахта, так и со стороны советских войск. Готовились немцы основательно. Стягивали войска, подвозили боеприпасы. Пополняли поредевшие в зимних боях дивизии новыми солдатами. Командование Красной армии знало о наступательных планах противника.
Чтобы победить врага, Ставка решила хорошо подготовить оборонительные рубежи. Солдаты зарывались в землю, рыли противотанковые рвы, оборудовали блиндажи, огневые точки и многое другое.
А фашисты в это время вели тщательную разведку наших позиций. Скрупулёзно отмечали на своих картах расположение окопов, орудий и противотанковых укреплений.
В конце июня в расположение 67-й гвардейской стрелковой дивизии, занимавшей оборону на главной полосе в районе Бутово – Драгунское, прибыла специальная комиссия. И стала изучать состояние дел.
И тут выявилась серьёзная проблема: оказывается, разведчики вермахта тоже не зря свой хлеб ели и составили подробную схему оборонительных линий гвардейцев. Об этом стало известно 26 июня – за неделю до начала Курской битвы. Когда в воздухе уже витало напряжение, со дня на день все ожидали атаки противника. Казалось бы, ситуация хуже некуда. Немецкие артиллеристы первыми залпами накроют всё и вся, лишив наши части боеспособности. Но не тут‑то было.
Практически весь личный состав дивизии в срочном порядке принялся менять ландшафт.
Красноармейцы сместили все опорные пункты, поменяли их конфигурацию и все артиллерийские позиции, убрав орудия и поставив на их месте ложные цели.
Закапывали старые рвы и копали новые. И с 26 июня по 2 июля изменили практически всё. Остаётся лишь догадываться, сколько колоссальных усилий вложили бойцы в эту поистине титаническую работу.
Зато немцев в самом начале Курской битвы на этом участке фронта ждал неприятный сюрприз.
Курская битва вписала в историю Великой Победы множество примеров стойкости, бесстрашия и самопожертвования советских пехотинцев, артиллеристов, танкистов, лётчиков.
Но есть одна воинская профессия, которая у большинства современных россиян никак не ассоциируется с героизмом на поле боя. Это сапёры – бойцы инженерных войск. В армиях наших союзников и противников военные инженеры строили оборонительные сооружения, переправы, минировали или разминировали местность. Но на передовой вместе с пехотой не дрались.
Советские сапёры с успехом выполняли те же задачи. Бывшие гитлеровские военачальники в своих мемуарах не раз отмечали, с каким искусством Красная армия возводила и маскировала свои военные объекты. Немецкий генерал Фридрих Вильгельм фон Меллентин так вспоминал работу наших сапёров:
«Быстрота, с которой они устанавливали мины, была поражающей: за двое-трое суток русские успевали установить свыше 30 тыс. мин!»
Но обессмертили имя советского сапёра бойцы подвижных отрядов заграждения. Эти небольшие команды минёров встречали врага вместе с пехотой, однако стрелка от немецких пуль и снарядов хоть как‑то мог защитить окоп. Когда начиналась атака и десятки фашистских бронированных машин шли вперёд, заградители должны были покинуть укрытия, двигаться им навстречу по ровному полю и на глазах у врага расставлять мины. Фашисты прозвали нашу тактику нахальным минированием. Эти минные поля, установленные уже во время боя, становились неожиданной и опасной преградой. По признанию некоторых историков, каждый четвёртый немецкий танк, уничтоженный в Курской битве, можно смело записывать на счёт советских сапёров.
Для фашистов нахальное минирование было страшно ещё и тем, что из‑за плотного артиллерийского и оружейного огня пустить впереди танков свои инженерные части не представлялось возможным. Потому немецкие машины горели одна за другой.
Однако, выполняя свой долг, наши сапёры-заградители гибли практически в первом же бою. Под страшным огнём с обеих сторон выжить удавалось лишь незначительной части бойцов подвижных отрядов. Несмотря ни на что, их место занимали другие и в следующем бою шли вперёд – под немецкие танки. Потому что зачастую именно это оставалось единственным способом остановить врага.
Пехота – царица полей – несла самые большие потери в любом сражении Второй мировой. В Белгородской, Курской и Орловской областях практически во всех наших братских могилах рядом с пехотинцами лежат и сапёры – скромные люди отчаянной отваги. В Курской области в 3 км от станции Поныри стоит величественный монумент героям-сапёрам, установленный в честь их подвига.
О том, что погода всегда помогает русским побеждать, писали и говорили многие неудавшиеся завоеватели наших земель. Генерал Мороз помешал и шведскому королю Карлу, и французскому императору Наполеону. Необычайно холодный декабрь выдался в 1941 году под Москвой. Однако не только зимой погода становилась нашим союзником. Об этом свидетельствует малоизвестный факт о Курской битве.
Лето 1943 года было жарким и необычайно дождливым. В оперативных сводках того времени, которые хранятся в Российском государственном военном архиве, указана не только линия фронта, но и климатические условия. И что интересно – дожди шли в основном ночью. А днём стояла удушающая жара. Как раз к концу первой декады июля сильные ливни размыли дороги и превратили берега местных рек в сплошное болото.
К 12 июля наступление немцев на южном фасе Курской дуги забуксовало. Советские войска понесли тяжелейшие потери, но самоотверженно держались. Фашисты искали малейшую возможность, чтобы переломить ход сражения в свою пользу. Тогда военачальники вермахта и обратили свой взор на излучину реки Псёл, которая находится северо-западнее Прохоровки.
Здесь держали оборону части 5-й гвардейской армии. Противопоставить бронированному кулаку немцев нашим войскам было нечего. Этим решило воспользоваться командование танковой дивизии СС «Мёртвая голова». Сделав бросок, 12 июля дивизия попыталась взломать оборону Красной армии на этом участке. Успешный прорыв мог бы переломить ход Курской битвы, так как моторизированные части немцев выходили в тыл нашим войскам, легко могли взять Прохоровку и идти на Обоянь, Курск. Спасти Советскую армию от поражения помогла дождливая погода!
Когда немцы попытались с ходу форсировать Псёл, тяжёлые «тигры» просто завязли в заболоченной пойме. На другой берег эсэсовцы смогли переправить лишь часть средних танков Т-IV, от которых стрелковые дивизии 5-й армии успешно отбивались. А пока немецкие танкисты барахтались в болоте, наши в срочном порядке перебросили к месту предполагаемого прорыва две танковые бригады и гвардейские миномёты «катюша». Когда на следующий день гитлеровцы попытались вновь переправиться, их встретил огненный шквал. Эсэсовцам пришлось отступить, основной накал боёв переместился в сторону Беленихино и Гостищево. Так русская погода в очередной раз стала нашим войскам верным союзником. И небольшая речка Псёл помогла выиграть знаменитое сражение под Прохоровкой.
*