2
Татьяна Афентьева, председатель фонда помощи животным «Умка», рассказывает, что благотворительной деятельностью они начали заниматься шесть лет назад, но фонд официально зарегистрировали только в 2014-м:
«Да, многие группы в соцсетях работают и без регистрации, но официальному фонду доверия больше, люди больше готовы помогать. К тому же есть возможность подавать проекты на гранты и выигрывать на них деньги. Это важно, потому что у нас нет спонсоров, мы содержим и лечим животных за свой счёт и за счёт пожертвований».
Фонд «Умка» выиграл уже два гранта на льготную стерилизацию животных. Чтобы популяризировать эту процедуру, он также помогает пенсионерам, многодетным семьям, инвалидам, ветеранам, у которых есть домашние питомцы, оплатить эту операцию: владельцы платят только половину, остальное восполняется из грантовых средств.
«Волонтёры как никто другой понимают, что котята и щенки никому не нужны. Стерилизация – единственный способ сократить число бездомных животных. Мы хотим, чтобы владельцы домашних животных тоже об этом задумались. За 15 лет жизни питомца можно один раз оплатить эту процедуру», – уверена Татьяна.
Пока девушка говорит, мокрым носом в её руку тычется чёрно-серый пушистый пёс. Он ходит медленно и неловко: работают только передние лапы.
«Что ждёт животное на улице? Смерть от голода, холода, под колёсами автомобиля или от рук догхантеров (людей, которые по собственной инициативе занимаются отстрелом или отравлением бездомных собак – прим. ред.), – замечает волонтёр, рассеяно проводя по шерсти. – Если кошка или собака выглядят здоровыми, это ещё ничего не значит. Ведь мы даже представить не можем, что им пришлось пережить!»
Татьяна ведёт меня по территории дачи – раньше «Умка» снимал помещение в городе, но, когда количество подопечных возросло, решили купить дом. За порядком следит Светлана. Ежедневно, чтобы накормить все голодные рты, она варит по 100 л каши.
«Я круглые сутки с ними живу, когда уезжаю иногда на выходной, у меня душа болит за них. Знаю, кто чем болеет, кто хорошо ест, кто плохо. Собачка одна месяц у нас пожила, заболела энтеритом (заболевание тонкой кишки – прим. ред.), пять дней капельницы ставили, уколы. Только оклемалась, клещ укусил – пироплазмоз. Выходили, и так с каждым», – признаётся Светлана.
Собаки живут на улице в вольерах-коммуналках или в будках-«однушках». При нашем приближении псы лают – я замираю, но вижу задорно виляющие хвосты, и успокаиваюсь.
Из одного вольера грозно смотрит чёрный пёс без передней лапки. Это Илай, знакомит нас Татьяна:
«Зимой его расстреляли из пневматического ружья и бросили умирать. Он несколько дней пролежал в сугробе, не мог сдвинуться с места. Когда его случайно нашли, мышцы уже были твёрдые, окоченевшие. Рентген показал несколько пуль в его теле. Одна попала в шейный отдел позвоночника, задела нерв. Полгода его выхаживали. Но лапу восстановить так и не смогли, пришлось ампутировать».
Лечение было тяжёлым и долгим. Илай помнит, кто ставил неприятные уколы, и косится на волонтёра немного враждебно – и никак не объяснить, что эта боль была ради спасения.
В вольере с ним живут двое молодых псов, пострадавших из‑за автомобилей. Они ещё боятся людей и не спешат показываться. Не выходит из будки и старый Мирон: его так никто и не забрал, и он доживает тут свой век. Неподалёку подскакивает, играясь и позвякивая цепью, рыже-золотое пушистое чудо. Крутится, виляет хвостом и вопросительно наклоняет мордочку: «Я тебе нравлюсь?»
Татьяна подводит меня к другому вольеру – там, в будке, прячется кремовый пёс.
«Филя попал к нам в ужасном состоянии, были сломаны лапы, весь в ожогах: об него тушили сигареты, – девушка качает головой, будто не верит, что такое могло прийти в голову человеку. – Он не доверяет людям, никого к себе не подпускает».
Его соседка Блэки тоже сначала пряталась при виде работников «Умки». Сейчас осмелела, не убегает в будку, но и не подходит близко, а просто остаётся сидеть на месте. На её передних лапах видны красные шрамы от переломов.
«Нам столько всего приходится видеть, когда находят животных! – замечает Татьяна. – Кости наружу торчат, раны, глаза выколотые, оторванные лапы, хвосты!»
Есть на попечении фонда и животные, которые внешне никак не пострадали, но их трагедии не снились и Шекспиру. Председатель фонда показывает на тёмную собачку с короткими лапами:
«Её нашли в лесу. У неё грудь была полна молока. Она бегала по лесу и искала своих щенков. Их, видимо, убили».
Заходим в дом знакомиться с кошками. В маленькой комнате они облюбовали себе диван.
«Подкинули на днях под ворота котят, – жалуется Татьяна. – Мы ведь не приют, не можем всех содержать. Когда к нам приносят животное, мы предлагаем людям сначала самим попробовать найти ему передержку или новых хозяев. Может, сами привяжутся и оставят у себя. У меня самой шесть кошек и три собаки».
Большой серый кот по‑царски возвышается над остальными. Это Рамсес, у него была вывихнута челюсть, и рот не закрывается полностью. Рядом Габи – её шерсть топорщиться клочьями:
«У неё вся мордочка была в мясо разбита, глаз вытек. Полностью вылечить мы её не смогли. Челюсть повреждена, она теперь не может вылизываться. А у кошек это единственный способ поддерживать себя в чистоте», – вздыхает волонтёр.
Светлана и Габи.
Фото Владимира Юрченко
В соседней комнате в домиках, на полках, подоконниках и на полу всё заполнено котами и кошками. Они мурчат, трутся о ноги и подставляют животы для ласки. Мимо пробегает бесхвостый рыжий кот, преисполненный достоинства. В окне сделан лаз, чтобы животные могли выходить в вольер на улицу.
«Все у нас очень ласковые, – улыбается Татьяна. – Только Адольф людей не очень любит, зато с котами хорошо ладит».
Я не успеваю спросить, за что кота наградили такой кличкой: из домика выглядывает белая мордочка с чёрным пятном, напоминающим косую чёлку, и маленьким пятнышком под розовым носом. Почему Адольф за годы здесь так и не привык к людям, никто не знает, но Татьяна предполагает, что остерегаться человека его научила мама-кошка, ведь на улице повода для страха искать не приходится.
На крыльце спрашиваю у Татьяны, сталкивались ли их подопечные с детской жестокостью и как объяснить ребёнку, что животным тоже может быть больно.
«Дети часто поступают жестоко по отношению к животным, они сами ещё не понимают, что делают. Часто они копируют поведение родителей, поэтому важно вместе кормить животных на улице, рассказывать, что такое стерилизация и зачем её делать – домашним животным в том числе», – отвечает она.
Волонтёр добавляет, что важно понять, что ответственность по отношению к животным заключается не только в том, чтобы заботиться о питомце и кормить его, но и в том, чтобы его не заводить, если не уверен в своих силах.
«Кошки и собаки живут около 15 лет. И прежде чем взять их к себе домой, нужно чётко решить, что за это время ни рождение детей, ни переезд, ни развод не должны стать поводом выбросить питомца на улицу», – стальным голосом произносит Татьяна.
Если же вы, наоборот, решили приютить бездомное животное, волонтёр советует сделать ему укол от бешенства и стерилизовать. В «Умке» все животные через эти процедуры уже прошли.
Прощаемся с хозяевами хвостатого семейства и у ворот замечаем мёртвую мышку. Светлана смеётся:
«Коты приносят мышек, птичек, змей. Чтоб все видели, что они тут не просто так живут, а работают. Вроде как в благодарность».
Собаки провожают нас лаем – чтобы никто не забыл, что охранники на посту.
*