2
На входе волонтёры выдают карту, на которой обозначено всё, что можно увидеть и даже попробовать на вкус. Есть кузница, где мастер при собравшихся куёт подковки на удачу.
— А наковальня такая же была в XVII веке? – интересуются гости фестиваля.
— Другая немного, это XIX век, – отвечает кузнец и обжигает кусочек металла в углях. – Сам процесс выдержан во всех традициях, ничего современного.
Рядом – верстальный шатёр (в них записывались на воинскую службу – прим. авт.) и загон с овечками, которые явно не готовы к такому наплыву умиляющихся гостей.
Большая очередь выстроилась к средневековому тиру: желающие могут попробовать пострелять из лука. И всё сложнее, чем кажется: нужно много силы, чтобы оттянуть тетиву, и, конечно же, быть метким. Чтобы попасть в мишень, нужно долго тренироваться, поэтому большинство стрел летят мимо.
За боевым полем палаточный лагерь. В нём тоже можно погулять, пока не начался бой. Есть палатки и для реконструкторов, которые приехали из других городов.
Чтобы стать реконструктором, надо знать историю и иметь хорошее здоровье. А как иначе бегать по полям с тяжёлым оружием?
Вся одежда участников максимально приближена к XVII веку. Житель того времени легко разбирался по цвету одежды, кто из каких войск: например, из серого сукна была форма у городовых войск. Пластик и другие синтетические материалы считаются нарушением, а использование носков так и подавно.
«Если меня кто‑то увидит в носках, то поругает!» – тихо говорит участница реконструкции: на её лице нет макияжа, на ногтях – лака.
Дело в том, что в XVII веке на ногах под лаптями или сапогами были портянки вместо носков.
— Как же уследить за всеми, нет ли у него чего‑то неправильного?
— Мы друг за другом следим, – отвечает девушка и убегает на своё место.
«У вас есть 20 минут, чтобы проверить, заряжено ли оружие, и сделать все дела», – напоминает участникам руководитель межклубного объединения «Московские стрельцы» и один из постановщиков реконструкции Игорь Пахомов.
Все на полной готовности. Лучник складывает стрелы в колчан.
«Какие‑то не очень они у тебя», – замечает кто‑то из воровских людей – тех, которые нападут на жителей Белгородской засечной черты.
Когда Белгородский полк отправляется за вал, сторожевой занимает свою позицию на башне, а мирные жители отправляются в импровизированный город. Пахомов раздаёт последние указания и отправляет всех на позиции.
Теперь нужно, чтобы не осталось никого постороннего на площадке: хоть это всего лишь реконструкция, опасно оставаться на поле боя.
— Если кто‑то выскочит, то, как в футболе, придётся всё закончить, – предупреждает Пахомов зрителей.
— Кто выскочит – на кол! – советует кто‑то из толпы.
— На кол сажать не будем, всё‑таки в XXI веке живём, – смеётся реконструктор.
Игорь Пахомов начинает рассказ о Белгородской засечной черте. Небольшой вал и ров рядом с площадкой фестиваля и есть та самая граница Российского государства XVII века. С рассказом всё приходит в движение: первыми появляются городские жители. Они идут мимо сторожевой башни.
«Задача Белгородского разрядного полка – охранять приграничные земли государства. Раньше окопы были насыпные. Вот вы видите один из них, там укрылись воровские люди и преградили дорогу. Конечно, здесь должно быть несколько километров, но мы специального уменьшили масштаб, чтобы удобно было наблюдать», – комментирует Игорь Пахомов.
Вдруг слышится выстрел из‑за укрепления. Посадские жители разбегаются по сторонам, а вестовой стреляет в воздух и бежит в сторону вала.
«Этот выстрел не для того, чтобы кого‑то убить. Так вестовой извещает о том, что на его участке что‑то случилось. Он покидает пост, чтобы доложить голове, командиру местного подразделения разряда, о случившемся», – объясняет Игорь.
Через время из‑за холма выходит бойцы Белгородского разряда. Первым делом посошная рать (ополчение из крестьян – прим. авт.) передвигает рогатки – своеобразные укрепления, из‑за которых готовятся открыть огонь. Затем перекатывают и заряжают пушку. Всё происходит очень медленно: кажется, что реконструкция совсем отличается от реального боя. Редкие выстрелы то с одной, то с другой стороны. Зато звук выстрела такого оружия очень громкий: малыши из первых рядов прикрывают уши.
«В XVII веке всё было медленным, оружие перезаряжали долго. Это в кино происходит всё быстро», – разъясняет реконструктор.
Бойцы выстраиваются классически для того времени: по флангам – стрельцы, по центру – копейщики, которые прикрывают пушку. Именно её пытаются отбить преступники, вступая в ближний бой.
«Пушку! Пушку отдавайте!» – кричат нападающие, но пушка остаётся за разрядом.
У воровских людей в ход активно идут стрелы, когда у белгородских бойцов – ружья.
— Сдавайтесь, у нас огнестрела больше! – выкрикивает кто‑то смелый из городских после того, как стрела пролетает рядом с ним.
— Главного на кол, остальных отпустим! – поддерживает его другой боец.
Раненых и убитых нет, и это тоже кажется неправдоподобным. Бой же идёт, где кровь? Рассказчик просит зрителей не удивляется и говорит, что море крови только в фильмах. В XVII веке всё заканчивалось без особых кровопролитий.
— Убили командира воровских людей! – извещает воин Белгородского разряда.
Теперь «наши» идут в наступление: выходят из‑за рогаток и подходят ближе к укреплению воровских людей.
— Пали! – даёт команду один из двоих бойцов. – Налево оборотись! – после выстрела бойцы возвращаются на позицию.
После потери главного один из воровских людей бежит сдаваться, а вскоре делегация от воровских людей отправляется на переговоры.
«Жулики!» – кричат маленькие зрители на воровских людей.
После поклона городские отпускают преступников, но со стороны укрепления слышится выстрел. Кто‑то не сдаётся.
«Хорош стрелять, мы всё проиграли», – отдаёт последнюю команду новый командир воровских людей.
После реконструкции бойцы рассказывают гостям фестиваля о разных техниках ведения боя в XVII веке.
*